Красногрудая птица снегирь

Последнее из знамен вручали вскоре после того, как он сменил на станции Баконина. Принимая награду на сцене Дворца культуры, Камышинцев испытывал неловкость: Сортировку чествовали за успехи, достигнутые при Баконине, и было бы, конечно, справедливее, если бы награду принимал Баконин или если бы он хотя бы стоял рядом с Камышинцевым во время торжественного акта. Но так уж заведено: теперешний руководитель — ты, тебе и принимать знамя. К тому же тогда станция, за многие годы великолепно отлаженная Бакониным, продолжала работать как совершенный механизм, подобно сердцу молодого, здорового человека.

Сейчас на столе лежал лист с цифровыми данными. Как и вчера, как и позавчера, как и во все предыдущие дни, сводка не содержала в себе ничего утешительного.

Но, как ни скверно выглядели цифры, это было бы еще ладно. Горько, больно, но не впервой. Еще более, нежели сводка, расстроили, заставили сокрушенно задуматься два других документа, лежавших на столе.

И еще письмо Оли. Оно тоже лежало на столе.

«Папулик, милый, отнесись к этому спокойно. Ведь уже случилось, чего ж теперь? Расписаться с Вадимом мы всегда успеем, главное — мы счастливы. Я хочу, чтобы ты просто порадовался нашему счастью. Нынче другое время, другие понятия, будь на их уровне, дорогой мой, золотой мой папулик. Разве было бы лучше, если бы я скрывала от тебя? Ты у меня лучше всех и все поймешь. Вадим тоже напишет Злате Георгиевне и Олегу Афанасьевичу. Только пока еще не соберется никак. Это я у тебя такая отчаянная…»

Всего лишь на первом курсе института. На первом!.. А Вадим! Ну что он — учится на курсах диспетчеров. Пушок один. Ни перышка. Что он, что она. Но стоило выпорхнуть из дома…

В коридоре послышались шаги. Рабочий день в конторе станции начинался и кончался рано, сейчас в коридоре было пустынно, шаги звучали гулко… Пирогов? Нет, он не успел бы так скоро. Да и не похоже. Кажется, женщина: шаги легкие, хотя и твердые, четкие. Камышинцев прислушался настороженно: вроде походка жены. Да, да, пожалуй, Ксения. Не очень-то кстати. И с чего вдруг к нему? Зачем?.. Ну, это уж начальству виднее — является, и все. Но вот-вот придет Олег, а отношения у него с Ксенией не ахти. Что по работе какие-то расхождения — это ладно. С кем не бывает. Другое хуже: старомежская история. Ксения оборвала тогда сотрудничество с Олегом. Конечно, никто не мог бы с уверенностью утверждать, даже сам Олег, что вдвоем они довели бы башмаконакладыватель до конца, но она оставила его одного — вот в чем штука. Не простил ей это Олег.

Камышинцев и Зорова уехали из Старомежска, когда ее назначили главным инженером на Ручьевский вагоноремонтный завод. РВРЗ. Или еще короче — вагонку. В то время печально знаменитую вагонку. На редком городском совещании не склоняли РВРЗ, в редкой газетной статье или сводке не позорили. Затюканный грязнуля завод. Ныне он в почете, ныне именуется предприятием высокой индустриальной культуры. С Ксенией связано это преображение. Чудо сотворила на вагонке… А не так давно случилось: внезапно умер главный инженер Ручьевского отделения — утром его обнаружила в кабинете уборщица. Довольно долго должность оставалась вакантной. Нод — так сокращенно именуется на транспорте начальник отделения дороги — Веденеев отвергал одну за другой кандидатуры, которые ему предлагали, и наконец сам: дайте мне Зорову. Поначалу она наотрез отказалась уходить со своего РВРЗ. Нод не отступал. Его поддержали горком и обком партии, и назначение состоялось.

А экспериментальный цех Пирогова в сфере влияния главного инженера отделения. Снова скрестились их пути.

Посетительница уверенно, без предварительного стука открыла дверь. Не ошибся Камышинцев — Ксения.

— Надеюсь, разрешите, товарищ начальник?

Кабинет большой; пока она шла от двери, Камышинцев спрятал в стол письмо дочери. Вспомнилась последняя Олина фраза: «Маме сообщи, когда найдешь подходящим». Единственное упоминание о матери. Зря она, конечно, так. Зря! Ох, Олька, Олька! Олька-своеволька. Письмо Оля послала на адрес станции, а не домой.

Он не встал навстречу жене, но все-таки распрямился, оторвав от стола длинное нескладное тело. Сказал, усмехнувшись:

— Сложные у нас теперь с тобой отношения. Не знаешь, как и держаться.

— Ну, это, милый мой, еще не самое трудное.

Он кивнул, согласившись. Спросил:

— Как понимать — официальный визит?

— Была на овощной базе, а к тебе заодно.

— На базе?.. Это что-то новое в функциях главного инженера отделения.