Красноречие сардинки. Невероятные истории подводного мира

Морские истории на прилавках супермаркетов не звучат. Их заглушает шум улиц и толстый картон упаковки. В городе связь между человеком и потребляемой им пищей разорвана. А ведь это мощная естественная связь, пуповина, соединяющая добычу с хищником, основа пищевой цепи. В современном обществе наше место в пищевой цепи утрачено. Мы больше не ловим то, что едим, мы теперь видим свою еду только в форме пищевых продуктов и постепенно забываем о самом существовании животных, которыми кормимся. Отрицаем жизнь создания, превращенного в блюдо, изготовленное промышленным способом. Остаемся глухи ко всем рассказам о существах, которых употребляем в пищу, ко всем их историям, в определенном смысле не менее питательным, чем калории, перечисленные на упаковке. Рыба на тарелке суши – уже не рыба, а в лучшем случае “рыбное блюдо”, абстрактные ломтики еды. Тонкая пластинка лосося зажата между двумя треугольниками хлеба, которые затыкают ему рот, не давая что-либо рассказать. Мы торопимся и проглатываем его, не тратя времени на то, чтобы выслушать, и запивая каждый глоток водой, чтобы еще ускорить процесс.

Анчоусы на пицце, как и каперсы с оливками, иногда вызывают споры: некоторые любят их соленый вкус, а другим он противен, и они оставляют рыбок на краю тарелки. Впрочем, не важно, к какой группе вы принадлежите – к первой или ко второй, – интересно, думали ли вы вообще когда-нибудь об анчоусах? О сверкающих косяках с тонкими синими линиями, которые подрагивают и колышутся в безбрежном море. О стаях, на которых держится все, потому что огромная биомасса этих кормовых рыб насыщает дельфинов, тунцов, китов… Калории анчоусов наполняют энергией несметное число представителей разных видов.

Анчоус

Задумывались ли вы когда-нибудь о тайнах анчоусов, не считая размышлений о том, стоит ли класть их в салат?

У анчоусов голова странной заостренной формы с непомерно большим ртом, который делает этих рыбешек похожими на кукольных персонажей “Маппет-шоу” и очень удобен для фильтрования планктона. Еще у них большой нос, в котором находится пока не исследованный орган чувств: этот ростральный орган представляет собой желеобразную массу, заполненную нейронами, связанными с глазным нервом. Орган этот, по всей вероятности, наделяет рыбок способностью к восприятию электрических полей. Вы когда-нибудь задумывались о долгой истории, связывающей нас с анчоусами? О безумной любви римлян к гаруму, рыбному соусу, который получают посредством ферментации анчоусов? Он обладает весьма специфическим (чтобы не сказать отвратительным) вкусом, напоминающим вкус неразбавленного вьетнамского рыбного соуса ныокмам. Римляне покупали его по цене 100 евро за литр, если перевести курс сестерциев в современную валюту. Некоторые историки утверждают, что защита факторий, производящих гарум, на юге Галлии была, возможно, одной из основных причин, по которым Юлий Цезарь захватил нас, будущих французов (кроме одной деревушки в Арморике[8], которая, надо полагать, промышляла ловлей сардин…). Слышали ли вы недавние рассказы анчоусов? О том, как в 2005 году их запасы в Бискайском заливе едва не были исчерпаны в результате вылова французами, и лишь в последний момент анчоусы были спасены благодаря активности и самоотверженности испанских рыбаков. Как они возродились после принятия мер по их защите. Как в безбрежном море маленькие рыбки возвращают сегодня жизнь заливу, привлекая в него стаи китов и мириады птиц. И как та же история повторяется в других местах, во всех океанах, где вылавливают 6,2 миллиона тонн анчоусов, то есть почти каждого второго анчоуса ежегодно.

Общество замалчивает истории рыб так же, как затыкает рот людям. От безразличия мы стали робкими. Мы оказались в слишком сложном, непонятном нам мире, где каждый пытается догнать время и уже не может остановиться. Сотни упаковок хека на полках-холодильниках супермаркетов толпятся, как клерки в костюмах и при галстуках в огромном офисном комплексе арки Дефанс. Рыб тоже облачили в костюмы – в упаковки противоестественных цветов. Как и офисному планктону, им придется играть роль, которую они не выбирали. И никто никогда не поинтересуется у них, откуда они родом и кто они такие, никто не разговорит их и не выслушает.