Красные части. Автобиография одного суда

Однажды, когда всё это закончится, я был бы рад встретиться с вами и вашей семьей и расплести по ниточке эту безумную паутину, — сказал мне Шрёдер в самом начале. Но несмотря на усердный труд сотен людей из разных органов (отдела насильственных преступлений Ипсиланти, полиции штата Мичиган, следственно-оперативной группы по расследованию тяжких и особо тяжких преступлений службы по борьбе с наркотиками Ливингстона и Уоштено и т. д.), полиция и обвинение не смогли в конечном счете обнаружить связь между Лейтерманом, Руэласом и Джейн. Защита вовсю чихвостила Лэнгсинскую лабораторию, но никаких убедительных свидетельств лабораторной ошибки или загрязнения образцов также не нашлось. Ни у кого не было ни малейшего представления о том, как кровь четырехлетнего «Джонни» попала на тыльную сторону левой ладони Джейн. Лейтерман, скорее всего, просидит в тюрьме остаток жизни, утверждая, что никогда не встречал Джейн, не поднимал на нее руки и понятия не имеет, откуда на ее колготках взялась «золотая жила» его ДНК. На 11 июля 2006 года его первая апелляция была отклонена. Эту безумную паутину не расплести никогда.

Через несколько недель после приговора мой дед засиживается допоздна перед телевизором, где идет передача о нераскрытых делах. Выпуск посвящен недавней цепочке убийств в Техасе. Досмотрев, он звонит моей матери выразить опасение, что Джейн мог убить тот человек из Техаса, а вовсе не Лейтерман. Он говорит, что хочет побеседовать об этом с Шрёдером; моя мать осторожно его отговаривает.

На следующий день после выхода в эфир «Смертельной поездки» в 2005 году я получаю имейл от одного из братьев отца, человека, которого я вряд ли узнала бы, окажись он со мной в одной комнате. Надеюсь, теперь для семьи Миксеров хоть что-то прояснилось, — пишет он. — Вот бы что-то прояснилось и со смертью Брюса тоже. Врач высказал догадку о причине смерти, но за нее как-то не зацепишься. Врач высказал догадку? Я немедленно пишу ответ, в котором спрашиваю, не произошло ли какого-то недоразумения, о котором мне не известно. Он так ничего и не ответил.

Когда я впервые услышала термин «убийство неустановленной тяжести» — а Лейтермана изначально задержали именно по такому обвинению, которое присяжные затем переквалифицировали в «тяжкое убийство первой степени», — я не поняла, что это значит. Я подумала, что ослышалась. Но теперь я знаю, что «убийство неустановленной тяжести» — это намеренно расплывчатое обвинение. Оно значит, по сути, убийство без истории.

Даже если бы Лейтерман высказал «всё» — при условии, что он знает «всё», что бы это ни значило, или что он не вытеснил навеки то, что знал, — «убийство неустановленной тяжести», вероятно, осталось бы для меня самой точной формулировкой. Бессвязность произошедшего, страдания, которые за ним последовали, — всё это обсуждению не подлежит.

Его адвокат, однако, был неправ, когда сказал, что суд нам «навредил».

Промысел Божий

В марте 2005 года, где-то между ноябрьским звонком Шрёдера и июльским судом над Лейтерманом, я решаю поехать в Мичиган, чтобы выступить с презентацией «Джейн» в одном книжном магазине в Энн-Арборе. Я вылетаю в Детройт морозным утром, беру напрокат машину в аэропорту и снимаю на ночь номер в дешевом мотеле.

Заселившись в мотель, я вдруг понимаю, что не знаю, что делать со свободным временем. Мичиган кажется мне, как и всегда, пугающе тесным и больным. Я приехала всего пару часов назад, но уже мечтаю сбежать отсюда. Чтобы как-то пристегнуть себя к этому дню, я звоню Шрёдеру и договариваюсь встретиться с ним в полицейском участке Ипсиланти, а потом поужинать с ним в Энн-Арборе перед презентацией.

Первую половину утра я катаюсь вокруг Мичиганского университета на арендованной машине и смотрю, как по кампусу снуют студентки и студенты, запеленутые в теплые куртки. Я проезжаю мимо внушительного каменного общежития Школы права, где Джейн прожила свои последние годы и где когда-то жил мой отец. Он окончил Школу права Мичиганского университета в 1968 году, всего за несколько месяцев до того, как Джейн в нее поступила. Мне нелегко представить его здесь, но я знаю, что, должно быть, здесь бродит и его призрак тоже.

Затем, не особо задумываясь о том, что делаю, я ловлю себя на том, что выезжаю из города по Шоссе 12 — дороге, ведущей к кладбищу Дентон.