Красные кресты

"Санта Крус" разворачивался! Его высокие надстройки, бочкообразный корпус и толстые мачты уже кренились в повороте, а реи разворачивались на бейдевинд.

Мартен с ироничной усмешкой приглядывался к этому неуклюжему маневру. Только когда каравелла, дрейфуя по ветру, повернулась наконец носом к "Зефиру", скомандовал разворот.

- Покажите им, как это нужно делать! - крикнул он своим боцманам, становясь за штурвал и беря двумя руками его рукояти.

Грабинский собрался бежать на нос, но Ян его удержал.

- Не нужно. Последи отсюда, что будет.

И действительно, это казалось образцом ловкости. Рулевое колесо в руках Мартена повернулось вправо, остановилось, покатилось влево и снова замерло на месте. В соответствии с этими импульсами "Зефир", накрененный на левый борт, резко принял под ветер, его реи и паруса развернулись, как распростертые крылья птицы, которая одним их движением меняет направление полета, мачты качнулись вправо, а стройный корпус пересек собственный пенистый след, замыкая петлю. Весь поворот на фордевинд был закончен, прежде чем на "Санта Крус" успели закрепить шкоты.

Мартен блеснул зубами в широкой улыбке, отдал руль вахтенному боцману и повернулся к Стефану.

- Ни один испанский корабль не способен на такой маневр, - похвастался он, и добавил: - И мало какой другой тоже.

- Это правда, - восторженно признал юноша. - Только чайки могут состязаться с "Зефиром". С вами никому не сравниться!

- Ты преувеличиваешь, - без особого убеждения возразил Ян. - Тессари удалось бы проделать то же самое, а ты будешь управлять кораблем не хуже, освоившись с экипажем.

В этот миг с носовой надстройки "Санта Крус" сверкнула короткая вспышка пламени в облачке дыма, раздался грохот орудия и наконец плеск ядра, упавшего в море в нескольких десятках ярдов за кормой "Зефира".

Почти одновременно в дверях настройки показалась Мария Франческа. На ней было то самое платье из пурпурного атласа, украшенное высоким воротником из брабантских кружев. В нем она походила на прекрасный экзотический цветок. Мартен окинул её восхищенным взглядом; Грабинский потупил взор, словно пораженный ослепительностью этого зрелища. Она же, сознавая впечатление, которое производит, некоторое время стояла у них на виду, обводя взглядом горизонт, словно в поисках каравеллы.

- Я слышала выстрел, - наконец сказала она. - Что тут происходит?

- Командор де Рамирес теряет терпение, - сказал Стефан.

- И боеприпасы, - добавил Мартен. - Это потому, что он не выспался.

Все трое теперь смотрели на каравеллу, которая оставалась все дальше позади по правому борту. Мартена явно осенила какая-то новая мысль, ибо он опять усмехнулся.

- Не стоит его разочаровывать, - сказал он. - Попробуем взять такой курс, чтобы он не терял надежды. - И велел взять больше вправо.

- Так держать! - бросил он боцману, стоящему на руле, как только "Зефир" начал описывать плавную дугу. Потом подошел к Марии.

- Спасибо, - негромко сказал он.

Он отшатнулась и нахмурилась.

- Ты что, думаешь, я надела это платье для тебя?

- Что ты! - живо возразил он. - Я только хотел, чтобы он тебя увидел в нем издалека. Чтобы знал, что может получить тебя, если ему хватит мужества и выдержки.

Она взглянула ему прямо в глаза.

- Ты в этом сомневаешься?

- Quien sabe... - задумчиво ответил он. - Я готов ещё поверить... - и добавил: - Тем более у него не будет другого выхода.

Она резко обернулась - воздух содрогнулся от нового выстрела - но и на этот раз оказался недолет.

- Видишь! - триумфально заявила она.

- Вижу и слышу. И даже рад, хотя предпочел бы иметь противником лучшего моряка. Такого, который знает дальнобойность своих орудий и умеет точнее оценить расстояние до цели. Смотри, Мария: теперь виден весь борт "Санта Крус". Если напрячь зрение, можно разглядеть жерла орудий на обоих артиллерийских палубах. Их двадцать четыре, не считая восьми в надстройках. Кроме того, на главной палубе должно быть шесть или восемь легких орудий. Это наверняка октавы или четвертькартауны. Наконец у него около двадцати фальконетов и по крайней мере шестьдесят мушкетов. Он примерно вдвое больше "Зефира", а его команда...

- Мне это известно, - перебила она. - Бельмон поделился со мной этими сведениями, чтобы убедить в твоей неустрашимости. Я в неё поверила. Ты как андалузский бык, который одной парой рогов бьется с целой стаей бандерильерос и пикадоров. Только бык обычно уступает матадору.

- Это твой Бласко - матадор?

- Quien sabe...Я слышала, что однажды он уже разрушил твои намерения и мечты. Может сделать это и ещё раз.

Слова эти, произнесенные необычно спокойно, почти равнодушным тоном, возмутили Мартена. Гнев вскипел в нем, как лава, и он едва не разразился потоком проклятий. В голове его блеснула безумная мысль повернуть "Зефир" против каравеллы и разнести её в щепки, даже если бы пришлось пойти на дно вместе с ней. Но он опомнился.

- Увидим, - процедил он, стиснув зубы.