Красные листья Гомбори. Книга о Грузии

Знай: я тебе соболезную,
Плачу о смерти Блока.
Робкой, забывшей небесное,
Стало душе одиноко.

Ко мне приезжай! Отдаленнее…

Но станешь сестрою милой!
Иль Петербурга агонию
Навеки ты полюбила?

Спасет благодать тбилисская…

Ах, чудится нам обеим
Тень принца, такая близкая!
И вместе мы сиротеем.

Усталое тело ранее

Ты омывала туманом…
А наша страна – Испания
В июле пламенно-пряном.

Безвестными перепутьями

Брести за судьбой готова.
Свой бубен я подарю тебе
И лебедя золотого.

Воспрянешь, собравшись с силами,

Румянец твой загорится…
Коснешься устами стылыми
Пальцев Тамар-царицы.

Али Арсенишвили [37]

Вагон. На лошадях, пять гусаров в Ацкури.
Воскрешена твоя оригинальность,
Похожа на коралловые груды.
И наш вояж… Последняя реальность,
Иль, может быть, единственное чудо.

За поездом тянулся след цветущий,

Похожий на цветение ткемали.
Твои слова, пересекая кущи,
Левкоями за ветром улетали.

Ты с нами был, отбросивший котурны,

Наш друг бесценный, шел ты по долинам
В раскачке декламации столь бурной
Простым солдатом или Лоэнгрином.

За горы солнце спряталось абреком,

Тьма потекла по горному отрогу.
В селенье сонном бедная аптека
Дала нам сад бодлеровский в дорогу.
Грядущее минувшим опьянилось,
Когда стихов нас окружила стая,
Нам в блеске Имеретия явилась,
Арабских сказок книга золотая.

Но ты оглох от выкриков Нерона,

Который опьянен пожаром Рима.
В костеле пел орган, то монотонно,
То громогласно и неутомимо.

Иль хан тебя встречал?.. Шумели флаги,

Шепталась свита, никли опахала…
Иль Ида Рубинштейн тебе, бродяге,
Ступни благоговейно омывала?

Как вдруг – виденье Иродова трона,

И ты услышал клятву Саломеи…
Смотрел на поединок изумленно,
Глядел на гибель Гамлета, немея.

Последним все увидели Брюммеля,

Его цилиндр зеленый, взор туманный.
Все трое, восторгаясь, обомлели…
Урок – Али, Паоло, Тициану!

«Мне, Паоло Яшвили, желтый наскучил Данте…»

Мне, Паоло Яшвили, желтый наскучил Данте,
Я – за Шекспира, но – занавес! Шекспира долой!
Как быть… для меня Бетховен – только старик глухой.
Магнит мне вручило минувшее, в любом усомнюсь таланте.
Быстр, иль как змей, замедлен, мыслю только стихами.
Все-таки предпочитаю всегда разжигать огонь.
Всем желающим высыплю искры мечты на ладонь.
Мерещится мне бессмертие с ледяными руками.

Танит Табидзе [38]