Красные моря под красными небесами

Четыре демона грубо отволокли под стену старуху в белой накидке и принялись забрасывать ее переспелыми яблоками, грушами и помидорами. Несчастная скорчилась, прикрывая седую голову тощими морщинистыми руками, а вокруг нее росла груда склизких, гнилостных ошметков.

Военачальница Белых, не замедлив отомстить противнику, следующим ходом сняла с доски фигуру Черных – коренастого паренька. На этот раз виконтесса решила сама выбрать наказание.

– Графине Сальеске, нашей радушной хозяйке, не понравится, что мы ее великолепную арену испачкали! – заявила она. – Вот пусть он и уберет всю эту мерзкую жижу – языком! И чтобы дочиста вылизал.

Зрители восторженно захлопали в ладоши. Верховный демон подтолкнул парня к горе отбросов, откуда недавно увели старуху, и приказал:

– Вылизывай, мерзкая тварь!

Парень нерешительно опустился на колени, а демон хлестнул его по спине семихвостой плеткой. Удар впечатал несчастного в стену; из носа хлынула кровь.

– Эй, кому говорят! – завопил демон. – Что, не доводилось языком девок ублажать?! Ну-ка, расстарайся!

Парень, с трудом сдерживая тошноту, начал вылизывать каменные плиты; всякий раз, как он давился гнилым куском, демон обрушивал на него удар плети. Зрители ликовали до тех пор, пока окровавленного, дрожащего от унижения юношу не уволокли с арены.

Так продолжалось все утро.

«О боги, как они все это терпят? И почему?» – размышлял Локк, с отвращением разглядывая разряженных богачей, окруженных толпой слуг и телохранителей. Ряды живых фигур на арене постепенно редели. Черный камзол Мордави Фервайта насквозь пропитался потом.

Сюда, во владения графини Сальески, самые богатые и знатные люди на свете приезжали лишь затем, чтобы вволю насладиться запретными, извращенными удовольствиями; ни в одном городе Терина богачам не позволялось невозбранно, ради потехи, глумиться над бедняками, унижать их, калечить и оскорблять. Скорее всего, Потешные войны на арене – лишь малая, видимая часть того, что на самом деле происходило в Салон-Корбо.

Локка возмущала такая вопиющая несправедливость. Да, конечно же, случались смертные бои на потеху толпе, но в них принимали участие добровольно, либо ради славы, либо во избежание худшего приговора за совершенные преступления. Да, Многохитрый Страж был не в силах помочь всем глупым, нерасторопным и неудачливым бедолагам, а потому их ждала виселица. Однако же вот эта бессмысленная забава не поддавалась разумному объяснению.

Бессильный гнев язвой выедал Локку внутренности.

Именитые гости Салон-Корбо не имели ни малейшего представления, кто такой Локк и на что он способен. Они даже не подозревали, каких дел может натворить Каморрский Шип, если ему, вместе с Жаном, представится возможность от души порезвиться в Салон-Корбо. За месяц-другой Благородные Канальи разведают все, что можно, а прознав обо всех мерзких делишках, разнесут это воронье гнездо в клочья, придумают, как положить конец Потешным войнам, ограбят всех игроков, пустят по миру графиню Сальеску, выставят на посмешище всех этих мерзавцев и так подмочат репутацию Салон-Корбо, что сюда больше никто и никогда носа не сунет.

Но…

– О Многохитрый Страж, – прошептал Локк, – зачем, зачем ты меня сюда сейчас привел?

В Тал-Верраре, где они вот уже целый год как готовили крупное дело, Жан дожидался приятеля, совершенно не догадываясь о том, что происходит в Салон-Корбо. Локку предстояло вернуться в город, привезти кресла и приступить к исполнению дерзкого и невероятно сложного замысла, уже сейчас требовавшего отчаянных усилий.

– Ох, будь оно все проклято! – пробормотал Локк. – Чтоб им всем провалиться в преисподнюю.

5

Каморр, много лет назад. Липкие клочья серого тумана влажной пеленой обволакивали Локка и отца Цеппи; старик вел мальчика домой, в Храмовый квартал, после первой встречи с капой Венкарло Барсави. Локк, осоловелый и взмокший от пота, отчаянно цеплялся за шею своего Усмиренного козла.

– Не бойся, дружок, ты не принадлежишь Барсави, – сказал Цеппи. – Он могущественный союзник, с которым лучше не ссориться, и властный повелитель, требующий безоговорочного подчинения, да. Но ты капе не принадлежишь. Да и мне тоже, коли на то пошло.

– Значит, я не должен…

– Соблюдать Тайный уговор? Быть исправным маленьким пезоном? Должен, но только для виду, Локк. Только для отвода глаз. Если последние два дня твои глаза и уши не были плотно зашиты сыромятным шнуром, ты наверняка уже понял, что я намерен сделать из тебя, Кало, Галдо и Сабеты… – Цеппи хищно оскалился. – Подобие мощной катапультной стрелы, которая вонзится в самое сердце драгоценного Тайного уговора Венкарло.

– А… – Локк предпринял очередную попытку собраться с мыслями. – А почему?

– Гм, так сразу и не объяснишь… Потому что… Ну, это из-за того, кто я есть. Надеюсь, в один прекрасный день и ты таким станешь – посвященным служителем Многохитрого Стража.

– А капа что-то не так делает?