Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

Чекисты в Щегловском уезде ликвидировали анархическую «Лигу Красного цветка», созданную в феврале 1920 года якобы по инициативе И. П. Новосёлова, вернувшегося на Алтай после освобождения из-под ареста. Штаб организации был в Кольчугине, а членов – 700 человек (чекисты не поскупились!). Сексот Рубенсон, в феврале 1921 года внедренный через члена организации А. И. Девятова, участвовал в ряде ее собраний. Другим агентом был Краснов. Вооруженное выступление наметили на 1 мая, поэтому накануне чекисты арестовали 20 человек, большинство из которых оказалось партизанами из числа красногвардейцев, совработников и «отдельных уголовных элементов». Томский губревтрибунал 7 декабря 1921 года осудил восьмерых коммунистов, причем троих – Ф. И. Николаева, К. В. Пономарёва и А. И. Уфимцева – приговорил к расстрелу; приговор в отношении двоих был исполнен 22 января 1922-го, но Уфимцеву удалось бежать. (Роль Пономарёва, вероятно, была самой темной, поскольку этот бывший участник отряда П. К. Лубкова как сотрудник Кузнецкого политбюро в ноябре 1920 года входил в число организаторов легендирования якобы существовавшего антисоветского заговора в Кузнецке и за участие в провокации Томским губревтрибуналом в марте 1921‐го был осужден на пять лет заключения, но вскоре смог бежать во время этапирования.) Девятерых освободили – вероятно, за сотрудничество со следствием. В 2003 году прокуратура Томской области всех этих осужденных реабилитировала, поскольку хотя подпольная организация существовала, но конкретной деятельности выявлено не было[2802].

Частый протест против налоговых обременений партизанских хозяйств сочетался с желанием подавлять сопротивление «гадов» при помощи карательных отрядов. Красные повстанцы охотно вступали в подобные боевые формирования, неизменно проявляя свои карательно-грабительские привычки. Краснобандитская шайка Булычёва, большевика с 1917 года, поначалу представляла собой отряд по борьбе «с остатками белых банд… работавший под руководством уполномоченного ЧК Щегловского уезда товарища Мальцева». Эта шайка расстреливала крестьян, укрывавших «белых» беглецов в тайге, и конфисковывала их имущество, часть которого оставляла у себя. За эти преступления отряд Булычёва в полном составе предстал в 1923 году перед судом[2803]. Порой военные власти резко вмешивались в местные дела с целью наведения элементарного порядка. Так, в Акмолинской губернии кокчетавский уездный военком Ф. В. Воронов самосудом «за открытое пьянство, разгул, взяточничество, изнасилование 6 женщин» арестовал и расстрелял в начале 1921 года начальника 6‐го района милиции Булыгина[2804].

Инфсводка от 26 марта 1922 года фиксировала усиление красного бандитизма и в Новониколаевской губернии, где 17 коммунистов Гутовской волости инсценировали налет «банды» на село Гутово, действуя ради наведения революционного порядка; последний выражался в терроре против кулаков и некоторых скомпрометировавших себя коммунистов. При налете один из партийцев был убит, а крестьянин волостного центра ранен. Тогда же в Куракинской и Лебедевской волостях Новониколаевского уезда были «организованы коммунистами [самодеятельные] ЧК», занимавшиеся самочинными обысками и арестами[2805].

Комячейки постоянно осуществляли превентивные аресты по подозрению. Из инфсводки ГПУ от 4 мая 1922 года следовало, что комячейка Лялинской волости Каргатского уезда Новониколаевской губернии арестовала 12 человек по подозрению в подготовке антисоветского выступления. А в Пачинской волости Томского уезда коммунисты требовали «оружия [для] расправы [над] кулаками»[2806].

Давление партизанствующих местных коммунистов верхушка Сибирского региона ощущала повсеместно и действовала по отношению к ним аккуратно. Сначала по делу начальника Мариинского политбюро и уездмилиции К. А. Зыбко приговор Томского губревтрибунала от 23–25 января 1922 года оказался подчеркнуто суровым: из 22 милиционеров и чекистов, обвиняемых в бессудных убийствах, мародерстве и фабрикации «заговоров», 14 получили расстрел, двое – принудительные работы, остальные – условное наказание либо были освобождены от обвинений. Однако вскоре шестеро осужденных к расстрелу оказались помилованы – высшую меру заменили на пять лет тюрьмы. В итоге четверо были расстреляны, семеро умерли в тюрьме; оставшаяся половина привлеченных вышла на свободу[2807]. При этом следует понимать и то, что партийное начальство прекрасно знало, насколько чудовищны условия содержания под стражей. Затягивая следствие, чекисты и их кураторы сознательно доводили часть заключенных до мучительной смерти от тифа и голода.