Красные плащи

— Беглецов следует поймать. Я дам тебе в помощь человека, способного обнаружить след рыбы в море, и ещё одного, самого быстроногого из критских наёмников, дам также отменных лошадей из своей конюшни... Молодой человек, несомненно, фиванский лазутчик, — продолжал он, после того как Мелест умчался. — Ведь ты, Паисий, давно заметил его нездоровый интерес к военной силе Спарты и сообщил мне об этом? Я же велел следить за ним, чтобы обнаружить тайных сообщников. Лазутчик бежал, опасаясь разоблачения, но всё же вывел нас на Эгерсида... Кстати, с этого момента ты свободный человек.

«Конечно, потому, что слову вольноотпущенника верят больше, чем слову раба», — подумал эконом; оставалось только молить Гермеса о помощи Ксандру.

Нужда в покровительстве хитроумного бога стала особенно очевидной, когда Никерат представил хозяину самого Кебета, не раз с успехом исполнявшего особые поручения архонта. Эконом с удивлением узнал, что мастер тайных дел и лохагос давно знакомы. Видно, не в первый раз им действовать вместе.

Лисикл хотел немедленно пуститься за беглецами, но Кебет убедил его начать погоню ближе к утру:

— Не уйдут. Я предпочитаю ловить добычу не столько при помощи ног, сколько головы. Кроме того, у меня тоже есть хороший помощник, но его ещё нужно отыскать.

— Скоро нас наберётся целая эномотия. Не слишком ли много для юнца и девчонки? — недовольно проронил лохагос.

— Мальчишка далеко не прост, если мои предположения верны, — ответил Кебет.

Участники предстоящей погони простились с архонтом и удалились. Они решили завершить приготовления в доме Евтиха, а по пути узнать, навестил ли уже Стесилай так некстати вернувшегося полемарха.

Поликрат лишь слегка приподнял руку в ответ на их поклоны: он утратил интерес к делу сразу же, едва появился Кебет, видимо, считая его уже решённым. Мысли были заняты другим: вот уже за полночь, а от Стесилая никаких известий. Он отклонил предложение Паисия лечь спать; эконом засуетился, принёс уставленный лёгкими закусками и сладостями поднос — чтобы скрасить ожидание.

Новоявленный вольноотпущенник сегодня не отходит от своего хозяина, лишний раз показывая собачью преданность. Он всё видел и слышал? Не беда. Эконом ведёт учётные книги Поликрата и знаком с тайнами, куда более значительными...

Услышав торопливые шаги Эвтидема, архонт неторопливо поднял голову. Горящие безумным возбуждением глаза, перекошенный рот... С тяжёлым стуком лёг на изящный столик меч в ножнах; вделанный в эфес рубин казался тёмной каплей крови.

— С ним покончено. Покончено! — голос Эвтидема был злораден и торжествующ.

— Это его? — взглядом указал на оружие архонт.

— Был его, теперь мой! Я сам сразил прежнего владельца!

— Не сразил, а добил, — безошибочно уточнил Поликрат. — Почему ты? Где Стесилай?

— Его нет. Больше нет...

Архонт вытянул из Эвтидема ещё несколько беспорядочных фраз и представил случившееся.

«Как оправдать гибель и ранения одиннадцати — нет, вместе с полемархом двенадцати спартиатов, — вскоре думал он, размашисто шагая к месту происшествия. — Возмущение народа неизбежно...»

— Я сказал толпе, что было слишком поздно, что Стесилай превысил свои полномочия, — визжал спешивший рядом Эвтидем.

Худшие опасения подтвердились: сотни людей запрудили улочки близ дома Эгерсида. Они простирали руки к Поликрату, хватали его за одежду, кричали, требуя наказания виновных в кровопролитии. Тела убитых уже вынесли из дома и сложили в один ряд у входа.

— Граждане Спарты! — загремел Поликрат. — Произошло несчастье. Лохагос Стесилай должен был передать герою Левктр Эгерсиду приглашение явиться в Герусию, чтобы поведать старейшинам о годах пленения. Но коварный враг, пособник фиванцев, ввёл и его, и полемарха в заблуждение. Более того, он сумел хитростью похитить дочь благородного Эгерсида! Вот почему обманутые воины взялись за оружие, вот почему была пролита кровь!

Эвтидем только покачивал головой: как сумел архонт обернуть дело! Виновных нет, кроме фиванского лазутчика, разумеется, все герои. Но главное всё же внушительный вид и уверенный тон громовержца — они смиряют толпу.

— На щитах, как павших славной смертью в бою, мы понесём тела доблестных воинов! — простирал руки полностью овладевший настроением толпы Поликрат.

Люди расступались, пропуская подошедших эфоров; проплывали носилки из копий и щитов. Погибшие гоплиты... Стесилай... Эгерсид. Лёгкий панцирь пробит в нескольких местах, вон она, на шее. Не меч, но тонкий клинок кинжала нанёс её, определил опытным глазом архонт. Глядя на убитого полемарха, он испытывал сожаление — какой меч потеряла Спарта!

Теперь предстоит объяснение с эфорами. Но едва архонт подошёл к высшим должностным лицам государства, как сквозь толпу пробился молодой воин, державший за поводья взмыленного коня.

— Эпаминонд подходит к городу! — выкрикнул запыхавшийся вестник.

Этой короткой фразы было достаточно, чтобы люди перестали думать об ужасном ночном происшествии.

* * *