Красные плащи

Быстрота и чёткость манёвра фиванцев говорили о его тщательной заблаговременной подготовке. Эпаминонд знал, как ответить противнику, и внимательно следил за ним, ожидая первого шага. Захватив город, беотарх вновь становится на путях соединения лаконских и афинских сил, получает возможность громить их по частям, уничтожает государственность Спарты, превращает войска Агесилая в армию без государства. Ну а если фиванский стратег сумеет нанести поражение царю до подхода афинян, то последним придётся повернуть носы своих кораблей обратно, ибо тень фиванской угрозы нависнет уже над Аттикой.

Правда, на этот раз хитроумный фиванец имел дело с достойным противником. Агесилай разгадал его замысел, принял единственно верное решение и ускоренным маршем повёл войска обратно в лишённый стен город, направив вперёд гонца с наказом упорно обороняться до его подхода.

Нелёгкие мысли одолевали Поликрата в короткие часы отдыха: фиванцы опережают спартанского командующего более чем на сутки, нетрудно представить, что будет, если они с ходу ворвутся в незащищённые улицы.

В другое время эфоры были бы возмущены повелительным тоном послания Агесилая, сейчас же ввиду опасности они восприняли его как приказ. Власть царя, похоже, действительно становится силой.

Спарту надо оборонять, другого выхода просто нет. Но кем? Мужчины призывных возрастов выступили в поход с Агесилаем; остался небольшой отряд критских наёмников, да ещё один лохос, потерявший минувшей ночью своего командира и десять лучших бойцов. Есть ещё подростки, старики, женщины.

Неорганизованная масса. Сплочённые и воодушевлённые, они могут оказать сопротивление растёкшимся по узким улицам войскам. Но кто сплотит, вооружит и организует эту массу?

Эвтидем не лишён отваги, энергичен, но суетлив и бестолков. Эфоры, все как один, стремятся сохранить лишь политическую власть; принять военное командование сейчас — значит взять на себя ответственность за возможный разгром Спарты. Вот почему боги послали сюда Эгерсида; он же, Поликрат, не понял воли олимпийцев и способствовал гибели талантливого командира. Теперь придётся возглавить оборону города самому.

Старый морской пехотинец хорошо помнил военное дело; из ворот арсенала выходили суровые старики, пробуя в руках потяжелевшее оружие, строились, как когда-то, по эномотиям, и шли к городским окраинам. За ними спешили агелы возбуждённо сверкавших глазами юнцов в не по возрасту больших доспехах. Женщины складывали у окон и на крышах домов дротики, стрелы, камни и просто куски черепицы. Наблюдательные посты и дозоры из лучших воинов перекрыли все подступы к городу. Вскоре от них начали поступать доклады — противник был обнаружен во всех ведущих к Спарте горных проходах. Пелленская дорога оставалась свободной. Должно быть, фиванский военачальник пренебрёг ею, чтобы не подставлять тыл своих войск под возможный удар Агесилая.

«Эпаминонд берёт город в полукольцо. Он будет атаковать одновременно с разных направлений, — думал Поликрат, глядя на макет местности, — потому и разделил своё войско. К счастью, ему не удалось добиться полной внезапности, иначе Спарта была бы обречена. Впрочем, до подхода царя о спасении говорить рано...»

Между тем лаконские войска ускоренным маршем шли на помощь родному городу. Гоплиты преодолели немалую часть пути бегом, без сна и почти без отдыха. Агесилай проделал весь путь — более двухсот стадий — стоя в колеснице и возглавил оборону, когда головы фиванских походных колонн уже разбухали, превращаясь в ударные кулаки.

Эпаминонд, узнав о возвращении лаконских войск, воздал должное противнику, но отменять штурма не стал: численное превосходство по-прежнему за фиванцами и их союзниками, к тому же спартиаты должны быть предельно изнурены стремительным маршем...

Приступ начался... Не было на этот раз в боевых порядках фиванцев сокрушительного эмбалона, не было и длинных копий: впереди уличный бой, там подобное оружие будет только помехой.

Навстречу штурмующим с городских окраин двинулись, сверкая металлом, золотисто-алые шеренги тяжёлой пехоты. Ожесточённый бой разгорелся на разных направлениях, но лишь в одном из них фиванцам сопутствовал относительный успех: ударом вниз по склону холма они опрокинули противника и вышли в предместья города. Ликующие победители утратили строй и были тут же наказаны контратакой сотни отборных бойцов под командованием Архидама, сына царя Агесилая. Всего лишь сотня воинов, но каких! Они показали, чего стоит спартанский гоплит, и вскоре гнали врагов к гребню той самой высоты, с которой те намеревались вкатиться в Спарту.

Эпаминонд прибыл развить успех, а вынужден был спасать положение.

Спартанские смельчаки заплатили высокую цену за удачную вылазку: немногим из них удалось отойти обратно. Самого отважного царевича, оглушённого, в измятых доспехах, вынесли с поля боя.