Красные сестрицы

Когда я просыпаюсь, Сайласа уже нет дома. Он завел привычку искать Скарлетт по утрам, когда в городе еще нет толпы. Иду в ванную, плещу водой в лицо, раздумываю над тем, что приготовить на завтрак. Я так давно не выходила за продуктами, что из еды у нас осталась только банка томатного соуса для спагетти. Наверное, стоит сходить в магазин… Со вздохом беру плащ, спускаюсь по лестнице и выхожу из дома.

Слоняюсь по магазину, скидываю в корзину продукты: хлеб, яйца, макароны… В последнее время я не в настроении готовить, предпочитаю еду попроще. Расплачиваюсь, не сказав ни слова кассирше, которая за молчание окатывает меня холодным взглядом. Она кладет мои покупки в пакет, засунув хлеб под поддон с яйцами, и я выхожу на улицу. С тех пор как мы с Сайласом забросили поиск потенциального фенриса и перестали охотиться, мне некуда торопиться.

Направляюсь домой, небрежно помахивая пакетом. Ветерок развевает складки алого плаща. Мне приходит в голову срезать через парк — может, Скарлетт здесь побывала? Взгляд безразлично блуждает по опрятным цветочным клумбам. Я вздыхаю. Скарлетт или Сайлас… Почему надо между ними выбирать? А может, выбор уже сделан? Я делаю шаг в сторону, на газон, чтобы пропустить на дорожке компанию бегунов.

— Мисс? — окликает меня мужской голос. — Мисс, осторожнее!

Я поднимаю голову и осознаю, что обращаются ко мне.

Один из спортсменов остановился рядом со мной. На лицо ему падает тень от козырька бейсболки.

— Что? — переспрашиваю я.

Бегун подходит ближе, и я замечаю на его мрачном лице проблеск усмешки.

— Осторожнее, мисс. Нельзя сходить с тропы.

— Извините, я не знала.

В этот самый момент он поправляет кепку и у меня перехватывает дыхание: на запястье блестит на солнце татуировка — стрела, заключенная в корону.

Все происходит очень быстро. Альфа хватает меня за руку. Я тянусь к ножам, но их нет — я оставила их дома! Скарлетт сто раз говорила мне всегда носить оружие с собой! Еще один бегун хватает меня за другую руку. Все бегуны — фенрисы — окружили меня, их лица то и дело превращаются в морды, зубы вытягиваются, становясь клыками, а глаза сверкают охрой. Вожак прижимает меня к себе. Я тщетно пытаюсь отстраниться и не дать ему касаться меня. Волков много, все они хохочут, воют и лают. Пытаюсь закричать, но рот мне затыкает наполовину поросшая шерстью рука. Альфа подбрасывает меня в воздух, словно куклу, и разглядывает с голодом и ненавистью в глазах.

Кто-то накидывает мне на голову плащ и туго закручивает его у меня на шее. Трещит и отрывается подол, сумки с продуктами падают в траву. Альфа стискивает меня еще сильнее, разрывает тело когтями. Мы бежим — я слышу свист ветра, но вижу только пурпурную ткань. Пытаюсь высвободиться из волчьей хватки, но вожак силен, и я едва могу пошевелиться.

Снова кричу, но звук моего голоса теряется в тявканье и порыкивании остальных фенрисов. Они уже перекинулись и покусывают меня то за ноги, то за бока — не наносят серьезных ран, лишь чуть-чуть надрывают кожу. Укусы саднят, и я вскрикиваю, заслышав победный вой. Дыхание Альфы становится низким и утробным, почти что чувственным. Бег длится целую вечность. Мне хочется кричать и биться в удушающей накидке, но я молчу. Я ведь охотник.

«Пусть я снова стану охотником!»

Волки замедляют шаг. Я изо всех сил прислушиваюсь, пытаясь понять, куда меня затащили: место тихое, совершенно лишенное оглушительного городского шума. Волки тяжело дышат, некоторые превращаются обратно в людей. Темнеет, внутренняя поверхность плаща теперь стала совершенно черной. Я снова начинаю биться — Альфа смеется и сжимает меня с новой силой, едва не ломая ребра, пока мне не начинает казаться, что я сойду с ума от паники и клаустрофобии. Внезапно он меня отпускает, я падаю и ударяюсь локтями о неровный цемент. Из легких вырывается весь воздух, но я тут же отползаю назад и сдергиваю красный плащ с лица.

Это не особенно помогает. Я в полной темноте.

Вокруг слышится тяжелое дыхание, я чувствую запах гнили и скисшего молока. Моих рук, лица, ног то и дело касается чья-то шерсть, оставляя жирные следы. Постепенно глаза привыкают к темноте.

Передо мной распростерлось море охряных глаз. Сотни волков — кто-то перекинулся, кто-то нет — пристально и голодно уставились на меня. Альфа стоит у меня в ногах, сладострастно ощерившись. Меня мутит от запаха зверя.

— Привет, детка! А я боялся, что мы с тобой больше не увидимся.

Фенрисы хохочут и завывают, как безумные. Я лихорадочно осматриваюсь в поисках выхода, к которому не пришлось бы прорываться сквозь всю стаю. По-моему, мы в тоннеле метро — неподалеку проложены рельсы, но граффити на стенах и разбросанные вокруг одеяла указывают на то, что тоннель заброшен.

Один из волков кидается на меня из толпы. Я напрягаюсь, готовлюсь отразить атаку, жду, что вслед за ним ринется стая. Сколько я продержусь, если они набросятся всем скопом? Минуту? Полминуты? Волк подпрыгивает, и я вижу только огромные клыки, нацеленные мне в лицо.