Красные звезды

Десятка полтора предметов разной величины – от спичечного коробка до кирпича – дожидались нас в достаточно обыкновенной с виду выштамповке по пластику.

Капелли решительно высыпал содержимое короба на предварительно расстеленный кусок теплоизоляции.

– Это барахло… Это вообще сломано… А это еще тут зачем? – бормотал он. – А что тут у нас в футлярчике?.. Ого, «песочные часы»! Вот это находка! Хоть что-то хорошее в этот день… Зимин был бы рад.

Мы с Тополем встревоженно переглянулись. Подумаешь, радость – какие-то часы! Тем более – песочные.

Как по мне, взять бы время – да отменить. Вместе со всеми будильниками в шесть ноль-ноль, новогодними курантами под шампанское и часовыми бомбами…

Не переставая издавать восторженное кудахтанье, Капелли провел над «песочными часами» (которые и впрямь были очень похожи на наши, земные песочные часы) ряд манипуляций.

Открыл-закрыл миниатюрную дверцу в торце одной из сообщающихся колб (в глаза на миг ударил неожиданно яркий оранжевый луч), покрутил колбы друг относительно друга, зачем-то замерил на радиоактивность.

Завершил свои исследования Капелли так: набросал в стеклянную колбу марсианского песка.

В этот момент у меня зародилось подозрение, что наш товарищ занимается вещами абсолютно бессмысленными. В самом деле: а что, если горе помутило его разум? Ведь Зимин был его другом, а не просто каким-то сослуживцем!

– Что это ты делаешь, коллега? – спросил я с психиатрической елейностью в голосе.

– Проверяю, работает ли синтезатор, – проворчал Капелли.

– Ты же говорил, это часы, – не отставал я.

– Большинство Объектов получает в нашем ведомстве на удивление дурацкие названия, – вздохнул Капелли. – Да и не только Объектов. Взять хотя бы то же «цепочечное излучение»… Или «сотовый двигатель»… О-о… заработал!

Капелли распрямился и протянул нам с Тополем «песочные часы» – в его движениях сквозила ликующая гордость отца, демонстрирующего своего первенца обалдевшей от счастья родне.

– Спасибо. Но что нам с этим делать? – спросил я, принимая штуковину.

– Да разуйте же вы глаза, пожарники! – рассердился Капелли. – Вот же! Вот! Вода!

Я глянул в нижнюю колбу «песочных часов». Там и впрямь плескалось грамм сто аква дистиляты.

– Ну и что?

– А то, что я в верхнюю колбу положил песок. А в нижней образовалась вода! Трансъядерное превращение! В портативном приборе!

– Алхимия? – проявил догадливость я.

– Она самая! – Капелли сиял.

В коробах других химероидов нашлось еще шесть таких точно «песочных часов».

– Это была диверсионная группа. Поэтому каждому дали по синтезатору, – пояснил Капелли. – Вообще, это редкая удача. Литке будет просто в экстазе! А уж снабженцы в Комитете…

– А что еще он умеет синтезировать? Золото может?

– Витамины группы А, витамины группы Б, селен, цинк и воду. А еще медицинский гель и питательный гель.

– То есть он делает еду из ничего?

– Не из «ничего», а из сырья. И не еду, а дрянь. Ты этот их питательный гель не станешь есть, даже умирая от голода. Он ядовитый и воняет хуже сероводорода.

– Главное, чтобы химероидам нравилось, – зачем-то сказал я.

С роботизированной тачкой, полной боевых трофеев, или, как наверняка сказала бы резвая младость, «лута», мы уже в густых марсианских сумерках подошли к жилблоку, обезображенному атакой химероидов.

На том месте, где раньше располагался аккуратный террариум воздушного шлюза, теперь скалились почерневшие клыки – всё, что осталось от алюминиевого силового набора. Следивший за нами кибернетик Благовещенский, едва смиряя раздражение, проворчал:

– Неправильно идете. Мы здесь всё заварили изнутри… Я говорил уже!

– Извини, – вздохнул Капелли. – От усталости мозги набекрень.

– Входите через аварийный выход! Знаете где?

– Я знаю. Проведу, – поторопился заверить Благовещенского Тополь.

У меня, дорогие мои друзья и мутанты, за годы вредной для здоровья работы в Зоне Отчуждения развилась колоссальная сталкерская интуиция. И вот уж не знаю почему – наверное, от многочисленных контактов с инопланетными артефактами, – в ту минуту моя интуиция впала в истерику. «Опасность!», «Нельзя идти к аварийному выходу!», «Это ловушка!».

Голосила она так пронзительно, что я даже остановился, пропуская вперед Тополя с Капелли. Обвел цепким взглядом параноика весь форпост.

Ну, где угроза? Где?

Серый скат крыши.

Белый глянец стены.

Шесть изувеченных инопланетян лежат как штабель дров. Кто-то, может, шевельнулся? Может быть, кого-то недострелили?

Нет, лежат ровно, как и положено жмурикам.

А сбоку от них точно так же, рядком, выложены все инопланетные заряды взрывчатки, снятые нашими с рудовозов…

Кстати, кто приказал их вот так вот выложить? Ведь достаточно одного выстрела, чтобы эта пенистая субстанция разнесла пол-Марса! Или все-таки недостаточно? Моя паранойя была не особенно компетентна в этом вопросе.

– Пушкарев, ты что там, заснул? – послышался тревожный голос кибернетика Благовещенского.

– Слушай, а это нормально – заряды вот так оставлять? – спросил я. – Ну, которые с рудовозов?

– Их Щенин обезвредил. Снял взрыватели.

– А-а…