Красные

Познакомились они, судя по всему, в том же 1920 году. Она была старше его на восемь лет. Но Горький вспоминал, что Камо рассказывал о своем романе «с тем лиризмом страсти, который доступен только здоровым, сильным и целомудренным юношам:

— Она замечательная! Доктор, понимаешь, и все знает, все науки».

Но при этом сомневался — жениться или нет? «Революция, учиться надо, враги кругом, — драться надо», — говорил он.

В архивах сохранились наброски воспоминаний Софьи Медведевой-Тер-Петросян: «Когда мы с Камо решили оформить наши отношения, он предупредил меня, что регистрируется со мной как советский гражданин. Как член партии он жениться не может, потому что он вечный жених революции и никаких других обязательств брать на себя не может». Они зарегистрировали свои отношения 13 ноября 1920 года. Свидетелями на церемонии были, в частности, Горький и старый большевик-боевик Александр Игнатьев.

Камо и Софья были, конечно, совершенно разными людьми. Она — из старинной интеллигентной семьи, и хотя и не отрицала революцию, но по-прежнему верила в Бога. Чем ее привлекал этот, в сущности, не очень образованный человек, почти полжизни занимавшийся тем, что бросал бомбы и сидел в тюрьмах? Однажды его спросили, как получилось, что они сумели «сойтись». Он в ответ процитировал Отелло: «Она меня за муки полюбила, а я ее за состраданье к ним».

Утром Камо занимался с преподавателями, потом — сам, а вечером его жена устраивала что-то вроде музыкальных вечеров или вечеринки, на которые приглашались старые знакомые: Красины, Богдановы, Луначарские, Литвинов. Заходил Горький. Приезжали бывшие боевики с Кавказа.

Персидская миссия

Камо учился до весны 1921 года. Нет сомнений, он очень старался и искренне хотел больше знать. Но чувствовал себя не в своей тарелке: долгая спокойная жизнь все-таки была не для него. В начале июня он написал Ленину записку: «Многоуважаемый и дорогой Владимир Ильич, во время партийной конференции РКП я сообщил Вам о моем желании побеседовать с Вами о моих новых сногсшибательных планах. Разговор этот может происходить во время Вашей прогулки или отдыха и ничуть не утомит Вас. Может быть, Вы найдете, что мои соображения окажутся очень ценными и осуществление их очень важным для настоящего момента, или же Вы найдете их очень забавными и от души, как Вы это умеете, посмеетесь.

Мне бы хотелось, чтобы Вы выслушали меня до начала или в начале конгресса Коминтерна. Преданный Вам Камо».

На письме Ленин оставил пометку: «Камо. Напомнить мне!»

Их встреча состоялась. Камо действительно рассказывал Ленину о своих «сногсшибательных планах». Он опять рвался на боевую работу — теперь за границу. Ну, хорошо, пусть не в Англию или во Францию. А вот, например, в Польшу? Польша тогда была одним из главных потенциальных противников РСФСР. На ее территории действовали различные эмигрантские организации, в том числе и «Народный союз защиты Родины и Свободы» Бориса Савинкова — бывшего террориста, главы Боевой организации партии эсеров, в какой-то степени коллеги Камо, а теперь, как тогда было принято говорить, «злейшего врага советской власти» и организатора рейдов вооруженных отрядов на советскую территорию.

Камо предлагал Ленину похитить Савинкова: «живым засунуть его в мешок», но Ильич не одобрил и этот план. Сказал, что сейчас надо действовать другими методами. (Правда, через три года Савинкова хотя и не «засунули в мешок», но выманили в СССР, где и арестовали, но тогда уже ни Ленина, ни Камо не было в живых.) Но от продолжения учебы Камо все-таки смог «отвертеться», Ленин согласился отпустить его на практическую работу, и вскоре его назначили «исполняющим особые поручения» при Совнаркоме РСФСР. Одним из первых его «особых поручений» стала миссия в Персию — миссия весьма деликатная.

Официально задание Камо, как говорилось в выданном ему мандате, заключалось в том, чтобы провести «обследование персидского рынка», а также провести «проверку деятельности функционирующих [в Персии] и налаживание работы советских внешнеторговых учреждений». Однако даже в советских биографиях «бесстрашного революционера» вскользь признавалось, что его деятельность далеко выходила за рамки этого поручения. Он собирал разведывательную информацию, внедрялся под видом эмигранта в организации контрреволюционеров, вскрывал злоупотребления советских служащих…