Красные

Десятого декабря появились два заявления, подписанные членами оппозиции. В одном из них (авторы — Каменев, Бакаев и Авдеев) говорилось, что они готовы подчиниться решениям съезда, «как бы тяжелы они для нас ни были». В другом (Мурадов, Раковский и Радек) — что отказ от своих взглядов стал бы для оппозиционеров обязательным, «если бы мы убедились в их неправильности, т[о] е[сть] в их несоответствии программе ВКП». Но и эти заявления были расценены как «неудовлетворительные». 18 декабря Орджоникидзе огласил на съезде резолюцию «Об оппозиции», согласно которой из ВКП(б) исключались 75 видных оппозиционеров, включая, разумеется, и Каменева. Ее приняли единогласно. 18 декабря группа оппозиционеров из 23 человек (в том числе и Каменев) сделала еще один шаг по пути к капитуляции. Они передали съезду заявление, в котором заявляли о своем полном идейном и организационном «разоружении», осуждали свои прошлые взгляды и поступки и просили восстановить их в партии.

Каменев просил у Орджоникидзе пустить его в зал заседаний и лично огласить заявление, но Орджоникидзе ему отказал, сказав, что не может этого сделать без специального постановления съезда. Он же сам и зачитал заявление, но под бурные аплодисменты предложил его не рассматривать. Так и сделали. Но шанс оппозиционерам все же оставили — им разрешили подавать заявления о восстановлении в ВКП(б) только в индивидуальном порядке и не раньше, чем через шесть месяцев.

Каменев и Зиновьев, подтвердив свою капитуляцию, уже 27 декабря напечатали в «Правде» письмо, в котором снова объявляли о «разоружении» перед партией и разрыве с Троцким. «Они надеялись если не заслужить благоволение, то купить прощение демонстративным разрывом со мной в момент XV съезда, — писал Троцкий. — Они не рассчитали, что двойной изменой политически ликвидируют себя. Если нашу группу они своим ударом в спину временно ослабили, то себя они обрекли на политическую смерть».

В адрес оппозиции на съезде было высказано много острот, саркастических шуток, эпитетов и образных сравнений. Вот делегат с Украины Павел Постышев заявил: «Мы видим уже главных рысаков оппозиции вне табуна большевистской партии. Большевистские дубинки выгнали главнейших рысаков из своего табуна, а кой-кого загнали в особые стойла на выдержку, правда, не с отбитыми печенками, а с хорошо помятыми боками». А председатель Совнаркома Алексей Рыков «пошутил»: «Нельзя ручаться за то, что население тюрем не придется в ближайшее время несколько увеличить».

Из Сталинграда (так в 1925-м стал называться Царицын) делегатам съезда в качестве подарка прислали метлу. Тот же Рыков вручил ее Сталину со словами: «Я передаю метлу товарищу Сталину, пусть он выметает ею наших врагов». Сталин это и сделал. Многих делегатов съезда, поддержавших его, уничтожили через десять с небольшим лет. Самого Рыкова «вымели» из жизни в 1938 году, а Постышева — чуть позже, в 1939-м.

На краю

Исключениями из партии дело не ограничилось. В начале 1928 года начались высылки ведущих оппозиционеров из двух столиц. Троцкого сослали в Алма-Ату. Каменева и Зиновьева — в Калугу. Режим их пребывания в ссылке был гораздо мягче, чем у Троцкого. Все-таки не так далеко от «центра». Каменев служил заместителем председателя губернской плановой комиссии и писал Горькому, что им с Зиновьевым приходится заниматься организацией уборки снега.

В июне 1928 года он был восстановлен в партии и вернулся в Москву. Получил новую работу: сначала должность начальника Научно-технического управления ВСНХ СССР, затем председателя Главного концессионного комитета при СНК. СССР. Время «большой политики», казалось бы, осталось позади. Пожалуй, в жизни Каменева это были самые спокойные годы.

К тому времени Каменев завел вторую семью. Его второй женой стала Татьяна Глебова, которая была младше его на 11 лет и у которой был сын от первого брака. В 1927 году она ездила с Каменевым в Италию — тогда он еще числился полпредом СССР в этой стране. Она же была с ним в ссылке в Калуге. В 1929 году у них родился сын Владимир.

С первой женой, Ольгой Давидовной, и своими сыновьями он, впрочем, поддерживал хорошие отношения. Его старший сын Александр (Лютик) поступил в Военно-воздушную академию РККА им. Н. Е. Жуковского — очень престижное по тем временам заведение. Впрочем, Александр Каменев, несмотря на свой молодой возраст (в 1929 году ему было 23 года), уже пользовался скандальной известностью. Секретарь Сталина Борис Бажанов вспоминал: «Сын его, Лютик, еще очень молод, но уже широко идет по пути, который в партии называется «буржуазным разложением». Попойки, пользование положением, молодые актрисы. В партии есть еще люди, хранящие веру в идею; они возмущаются. Написана даже пьеса «Сын Наркома», в которой выведен Лютик Каменев, и пьеса идет в одном из московских театров; при этом по разным деталям нетрудно догадаться, о ком идет речь». Автором пьесы был драматург Лев Славин. Каменев прилагал усилия, чтобы ее запретить. В итоге ее сняли с репертуара.