Красные

Пока «химики» работали с бомбами, «техники» занимались снабжением групп боевиков и рабочих дружин оружием. Это дело тоже было поставлено широко. Члены группы умудрились даже похитить пушку системы Гочкиса[20] со двора Гвардейского экипажа в Петербурге. По мысли Красина, в случае начала восстания ее следовало бы использовать для обстрела Зимнего дворца. «Воображаю, какая паника начнется во дворце, когда опасность появится с той стороны, откуда никак не могла быть предусмотрена», — говорил он.

Оружие при помощи рабочих и сочувствующих солдат и офицеров «экспроприировалось» с оружейных заводов, складов, воинских частей. Винтовки, револьверы и бомбы также закупались за границей — этим, в частности, занимался будущий советский нарком иностранных дел Максим Литвинов. Сам он вспоминал, что Красин поручил ему финансировать работу своего однокурсника по Петербургскому технологическому институту Людвига Мартенса. Мартенс участвовал в революционном движении, арестовывался, потом уехал за границу, помогал в транспортировке оружия и разрабатывал портативный пулемет. Его чертежи заинтересовали Красина, и он попросил Литвинова помочь изобретателю довести работу до конца.

Литвинов приехал в Цюрих, где жил Мартенс, и попросил показать ему пулемет. Он вспоминал, что «внешний вид и вес пулемета не оставляли желать ничего лучшего. Но был один-единственный недостаток: пулемет… не стрелял». Мартенс был страшно смущен и объяснил это недостатком конструкции, который обещал устранить. Вскоре провели еще одно испытание, но через каждые три выстрела пулемет давал осечки. Да и к тому же из-за излишнего внимания полиции изобретатель был вынужден срочно переезжать в Лондон. Литвинов решил обратиться на оружейные заводы в Дании, выступая в роли представителя армии Эквадора. По его словам, в итоге датчанам был сделан «маленький заказ».

Затем оружие различными способами переправлялось в Россию. Для этих целей арендовали яхты и пароходы, винтовки и револьверы прятали в подводах с дровами, паровозных тендерах с углем, в бидонах с молоком, привязывали под вагонами и т. д. К транспортировке оружия БТГ сумела привлечь и профессиональных контрабандистов — естественно, за хорошие деньги. Впрочем, и среди них встречались идейные люди. Один контрабандист, узнав, для каких целей перевозится оружие, отказался от денег, заявив, что в случае победы революции он просит указать на его «безвозмездное участие и помощь» и поместить в газетах его фотографию. Вскоре он был убит пограничниками при незаконной попытке перевезти через границу воз с сигарами.

Красин и лично занимался усовершенствованием оружия, приспосабливая его к условиям боев в городе, и сам испытывал его. Он, например, модернизировал винтовку Браунинга.

«Стреляют все»

Между тем к середине 1906 года стало понятно: «веселое время» для революционеров проходит. Правительство сумело отбить их первое наступление. С одной стороны, кабинет министров Петра Столыпина начал решительное наступление против революции и ввел военно-полевые суды, по приговорам которых задержанных с оружием расстреливали или вешали буквально в течение нескольких суток. Были подавлены восстания в Москве, на броненосце «Потемкин», в Кронштадте, на крейсере «Очаков», которое возглавил Петр Шмидт, а летом 1906 года — в Свеаборге и снова в Кронштадте, не говоря уже о других, более мелких выступлениях.

С другой стороны, правительство начало аграрную реформу, открылась Государственная дума, появились легальные политические партии.

Перед революционерами вообще, и социал-демократами в частности, вставал вопрос — что и как делать дальше?

Осенью 1905 года меньшевики и большевики решили преодолеть раскол в партии. В апреле 1906 года в Стокгольме состоялся IV (Объединительный) съезд РСДРП. Формально фракции снова объединились в одну партию, хотя различия между ними на деле никогда не исчезали. Бурные споры на съезде разгорелись о том, как быть в дальнейшем с планами вооруженного восстания. Меньшевики утверждали, что его нужно долго и тщательно готовить, вести в среде рабочих агитацию, иначе неподготовленное восстание снова разделит участь Московского.

Красин возражал (он выступал на съезде несколько раз) и предлагал, наоборот, заменить «оружие критики» на «критику оружием», то есть ни в коем случае не отказываться от вооруженной борьбы. Он не был согласен с меньшевиками в том, что восстание в Москве не смогло победить, потому что не привлекло на свою сторону большинство народа и войска. Он объяснял его поражение, скорее, техническими причинами — БТГ не разработала четкого плана восстания, не удалось наладить бесперебойное снабжение рабочих дружин бомбами, да и к тому же закончилась провалом попытка взорвать железную дорогу Москва — Петербург, по которой из столицы перебрасывались войска. Посланная на операцию группа попросту заблудилась — у нее не было карты.