Красные

Именно по такой схеме был организован один из самых громких «эксов» в Тифлисе. 13 июня 1907 года кавказские боевики напали на карету, перевозившую 250 тысяч рублей в Тифлисское отделение Государственного банка. Их «улов» составил 241 тысячу рублей[21].

Между тем наступление правительства усиливалось. 3 июня 1907 года была распущена 2-я Государственная дума; был издан новый, гораздо более консервативный, избирательный закон; закрывались оппозиционные газеты и журналы. После роспуска Думы установившийся в стране режим прозвали «Третьеиюньской реакцией». Ответом на нее стала новая волна «революционного насилия». В 1906 году от него погибли около восьмисот государственных служащих, в 1907-м — уже более тысячи. Например, только в Одессе в 1907 году летучий отряд эсеров убил полицейского пристава Панасюка, околоточного надзирателя Полянкевича, ранил полицмейстера фон Гесберга. Одесские газеты писали о подобного рода инцидентах уже как о будничных событиях из жизни города: «В 10-м часу ночи в центре города два субъекта, преследуя третьего, открыли стрельбу и бросили бомбу, разорвавшуюся со страшной силой. Тяжело ранено десять человек».

Однако правительство смогло переломить ситуацию. Полиция более активно действовала теперь и в Финляндии, где раньше царили все-таки более либеральные порядки. Как вспоминала Крупская, уже летом 1907 года революционерам, жившим в Куоккале, было ясно, что пора уезжать за границу, потому что «реакция затянется на годы». Так и произошло — за границу, в Швейцарию, уехали Богданов с женой, потом Ленин, другие большевики. «Больно неохота было, но другого выхода не было», — писала Крупская.

Что же касается Красина, то он остался жить в Куоккале и Петербурге и продолжил работать в «Обществе 1886 года». У него провели еще несколько обысков, но ничего подозрительного не нашли. Так продолжалось до 9 марта 1908 года, когда финские жандармы неожиданно арестовали его и отвезли в тюрьму в Выборге. Это было сделано по приказу из Петербурга.

Красина поместили в тюремную больницу, откуда его попытались освободить члены БТГ. В лучших традициях приключенческих романов ему передали несколько напильников — это сделала на свидании мать Красина Антонина Григорьевна. Он начал перепиливать решетку, но неудачно — охрана заметила это и тщательно следила за ним. В день предполагаемого побега, когда Красин уже допилил решетку, полиция засекла подозрительных людей, появившихся у тюрьмы. Это тоже были участники операции, которые должны были взорвать часть стены тюремного замка. Дело закончилось перестрелкой и полным провалом побега. БТГ разрабатывала и другие варианты освобождения Красина. Предполагалось, например, напасть на поезд, на котором его должны были везти в Петербург. А младший брат Красина Александр предлагал во время свидания поменяться с ним местами и остаться вместо него в тюрьме — они были очень похожи. Красин, однако, отказался.

Но все закончилось гораздо проще. В его пользу сыграли бюрократические порядки Российской империи. Дело в том, что по тогдашним законам арестованный по требованию российских властей российский же подданный на территории Великого княжества Финляндского мог оставаться под арестом не более тридцати дней. За это время петербургская прокуратура должна была подготовить, обосновать и переслать в Финляндию обвинительное заключение. И только после этого, после его рассмотрения финской прокуратурой, могла состояться отправка арестованного в саму Россию.

Русским правоохранителям было, конечно, далеко до эффективности работы их коллег в советское время. Пока прокурор рассматривал обвинительное заключение, указывал на неточности и малое число улик, пока его переписывали и снова рассматривали, прошли отведенные законом 30 дней. Финская жандармерия, впрочем, пыталась «надавить» на прокуроров Выборга и Гельсингфорса с тем, чтобы Красина выдали России как можно скорее, но те тоже педантично выполняли закон.

Так что документы с требованием выдачи Красина пришли в Финляндию только на 32-й день после его ареста. А на 31-й его уже выпустили из тюрьмы. С точки зрения закона все было безупречно, но в Департаменте полиции ругали всех прокуроров и чиновников самыми последними словами. Красин исчез.

Действительно, он решил сразу же исчезнуть из Финляндии. Вскоре после освобождения он еще раз заехал в Куоккалу, повидал семью, а вскоре уже был в Швеции. К осени 1908 года он обосновался в Берлине.

Вне игры

Партию к тому времени уже снова сильно лихорадило. В ней шли бурные споры о том, как относиться к работе в парламенте. «Правые» или «ликвидаторы» предлагали полностью сосредоточиться на парламентской деятельности и распустить нелегальные партийные структуры. В основном эти идеи разделяли меньшевики. Были, впрочем, и «меньшевики-партийцы» во главе с Георгием Плехановым. Они выступали против роспуска нелегальных партийных структур.