Красные

Когда в августе 1914 года началась Первая мировая война, Красин занял позицию «оборончества» и «защиты Отечества». В отличие от Ленина, который, как известно, призвал превратить империалистическую войну в гражданскую. После начала войны он продолжал управлять предприятиями фирмы в России, которые были поставлены под государственный контроль. Тогда на него обратил внимание известный промышленник и финансист Алексей Путилов — в то время он был председателем Правления крупнейшего в России Русско-Азиатского банка. Он предложил Красину стать управляющим пороховым заводом Барановского. Красин согласился, сохранив и свою прежнюю должность. Благодаря Путилову он также стал членом совета директоров Русско-Азиатского банка.

В начале войны Красин купил дом с садом в Царском Селе. Там в основном жила его семья. В 1915 году они официально зарегистрировали свой брак с Любовью Миловидовой.

Пожалуй, никто из революционеров еще не делал такой успешной «буржуазной» карьеры. «Красин был сравнительно редким среди старых большевиков типом настоящего «дельца-коммуниста», сочетавшего знание подполья с уменьем широко, по-американски, с размахом вести крупные дела», — говорил о нем Александр Нагловский, революционер, работавший торгпредом СССР в Италии и оставшийся на Западе в 1929 году.

«Какая-то новая анархистско-погромная волна»

Февральская революция 1917 года для него, как и для многих других революционеров, была полной неожиданностью. В считаные дни Российская империя перестала существовать. Россия стремительно превращалась в одну из самых демократических стран мира. Из эмиграции возвращались революционеры и оппозиционеры самых различных направлений.

Вернувшийся в Россию Ленин в определенной степени рассчитывал вернуть Красина в партию. Несмотря на их разногласия, он ценил в нем хватку организатора и талант «инженера революции». Встречи Ленина и Красина организовал большевик Авель Енукидзе. Дважды они встречались в кабинете Красина на пороховом заводе Барановского и разговаривали по несколько часов. «Мы сидели, Ленин обыкновенно лежал на кушетке, — вспоминал Енукидзе, — Ленин то хохотал, то сердился, но совершенно прямо они говорили друг другу то, что каждый чувствовал. Благодаря этим беседам Красин и вернулся к большевикам и стал с ними работать». Однако последний вывод представляется весьма спорным. Летом 1917 года Красин явно не собирался к большевикам. С другой стороны, его фамилия называлась также в числе возможных кандидатов в министры очередного коалиционного кабинета Временного правительства, но и здесь он не проявил особого энтузиазма. Красин вообще довольно скептически относился к «временным». Похоже, что в это время он вообще не исключал возможности отъезда из России за границу — ведь ситуация в стране развивалась совершенно непредсказуемо. В начале июня в Норвегию уехала его жена с дочерями. Там они сняли виллу в Вуксанкалене, недалеко от Осло. Доходы Красина позволяли это сделать.

После их отъезда за границу Красин регулярно писал жене и детям. Эта переписка, несмотря на различные бурные события в политической и их личной жизни, не прерывалась почти до его смерти. Письма Красина сохранились и потом были переданы Любовью Красиной (Миловидовой) в Международный институт социальной истории в Амстердаме. В начале 2000-х годов они были опубликованы историками Ю. Фельштинским, Г. Чернявским и Ф. Маркиз. Эти письма, не предназначавшиеся для посторонних глаз, позволяют гораздо лучше понять отношение Красина ко многим событиям, людям, которые его окружали, и мотивацию его поступков.

«Устраивайся вот получше с малыми ребятами, и если их и себя убережешь от непосредственного созерцания и переживания этого развала и оскудения, то никому от этого хуже не будет: ты достаточно помытарилась на своем веку, чтобы позволить себе если не отдых, то хоть жизнь в более культурной обстановке, — писал Красин жене 29 июня 1917 года. — Меня очень будет укреплять и в этом случае сознание, что вы находитесь в более благоприятной обстановке. Вообще я сейчас наибольшее удовлетворение нахожу в сознании, что тружусь и работаю на вас и для вас и что, может быть, за эти годы удастся создать более или менее прочный фундамент и обеспечить себе в будущем некоторую возможность отдыха в кругу семьи».