Красные

На съезде в Стокгольме развернулась дискуссия — должны ли члены партии принимать участия в «эксах»? Резолюция по этому вопросу оказалась противоречивой. С одной стороны, большая часть делегатов проголосовала против «экспроприации денежных капиталов в частных банках и все формы принудительных взносов для целей революции». С другой — съезд туманно разрешал проводить экспроприацию «боевых средств», средств Государственного банка и других государственных учреждений, но лишь в тех случаях, когда это связано с образованием революционных органов власти и под их контролем. Формально, вновь объединившись с меньшевиками в одну партию, большевики были обязаны выполнять постановления съезда. Но только формально.

Уже в мае 1906 года большевики создали свой «нелегальный» партийный руководящий орган. Он назывался Большевистский центр — им руководили Ленин, Богданов и Красин. Существование центра держалось в тайне, и одной из его задач являлось как раз-таки добывание денежных средств для большевиков с помощью «эксов». Интересно, что БТГ, которая формально подчинялась ЦК партии, фактически действовала только под руководством БЦ и Красина.

Александр Богданов позже вспоминал, что решение Стокгольмского съезда «не прошло в жизнь: оно имело слишком явно фракционную окраску меньшевизма, а главное — упадок боевизма еще не наметился объективно». Так что большевики не собирались отказываться от «эксов». В 30-е годы в своих воспоминаниях участники БТГ откровенно признавали: после декабрьского восстания 1905 года в Москве у партии с деньгами было трудно, и их можно было добыть только путем экспроприаций.

Летом 1906 года большевики провели ряд экспроприаций на Кавказе и на Урале. Особо активно действовала кавказская группа, одним из руководителей которой был Симон Тер-Петросян (Камо). Кавказцы вместе с Красиным придумали удобный способ формально не нарушать решение ЦК о нежелательности «эксов» — перед операцией боевики, состоявшие в партии, выходили из нее, а потом их снова принимали обратно.

В феврале 1907 года в финском дачном местечке Куоккала была организована школа подрывников. Интересно, что в самой Куоккале с лета 1906 года жили Ленин и Богданов, а Красин так вообще поселился здесь в 1905 году вместе с Любовью Миловидовой и ее детьми. Весной того же года он отправился в Германию — для того, чтобы приобрести станок для печатания фальшивых денег (прежде всего речь шла о трехрублевых купюрах) и специальную бумагу для этих целей. Но после возвращения в Россию его выследила и арестовала полиция. Арест произошел 1 мая в Москве, на квартире адвоката Андриканиса — того самого, который играл ключевую роль в операции с деньгами сестер Шмидт. Тогда было задержано сразу 12 человек. Красин утверждал, что лично он пришел к адвокату по частному делу — чтобы посоветоваться о статусе детей своей гражданской жены. У охранки, по-видимому, не нашлось серьезных улик против него, так что за решеткой он провел только 17 дней. Потом еще приходили с обыском. Красин проявил сообразительность — он засунул пачку партийных документов в карман передника своей маленькой падчерицы, посадил ее на подоконник и сказал, чтобы она смотрела в окно. Жандармы оказались не на высоте — они не обратили особого внимания на сидевшую на подоконнике девочку.

Арест не позволил Красину приехать на V съезд партии в Лондон. Это был самый большой партийный форум с момента появления РСДРП — в нем участвовали 343 делегата, и расходы на его проведение составили 120 тысяч. Делегатам съезда организаторами оплачивалась дорога, а во время пребывания в Лондоне выдавались деньги на расходы из расчета по 2 шиллинга в день. Помогли с финансами немецкие социал-демократы и некоторые английские промышленники.

В избранный на съезде ЦК партии из двенадцати членов вошли пятеро большевиков. Но самые «главные большевики» того времени — Ленин, Красин, Зиновьев, Богданов, Рыков, Таратута — стали лишь кандидатами в ЦК. В руководящих органах партии преобладали меньшевики.

В Лондоне были окончательно запрещены «эксы». Делегаты проголосовали за роспуск всех боевых групп, а «эксы» были названы «анархическими методами», которые компрометируют партию в глазах народных масс. Крупская вспоминала, что со съезда Ленин вернулся в Куоккалу в «необыкновенном виде» — с подстриженными усами, сбритой бородой и в большой соломенной шляпе. Он, по ее словам, устал до крайности и ничего не ел. Его решили отправить на отдых вглубь Финляндии. «Про него рассказывают, — писала Крупская, — первые дни он ежеминутно засыпал — сядет под ель и через минуту уже спит. Дети его «дрыхалкой» прозвали».

Выполнять запрет съезда на «эксы» большевики, разумеется, не собирались. Они могли принести большие средства, которыми вовсе не обязательно можно было делиться с меньшевиками — ведь налеты на банки и почтовые кареты проводили группы, формально не связанные с РСДРП.