Красные

В ноябре (правда, нелегально) в Петербург вернулся из-за границы Ленин. Он начал печататься в первой большевистской легальной газете «Новая жизнь». Красин стал членом большевистской фракции Петербургского совета рабочих депутатов. Этот Совет возник 13 октября (хотя отдельные рабочие комитеты существовали еще раньше) во время всероссийской стачки. В него входили 562 депутата от 147 предприятий, 34 мастерских и 16 профсоюзов. Совет и его Исполнительный комитет находились под влиянием социал-демократов — среди депутатов их было больше всех. 14 октября председателем Исполкома Совета был избран беспартийный, но близкий к эсдекам адвокат Георгий Хрусталев (Носарь). Но 26 ноября его арестовали, и на этот пост выбрали «нефракционного социал-демократа» Льва Троцкого. Впрочем, уже 3 декабря, прямо на заседании, арестовали и Троцкого, и еще 266 депутатов. Красин тогда ареста избежал — на заседание он в тот день не пришел.

Он продолжал разрабатывать хитроумные комбинации по финансированию партии. Пожалуй, самым известным планом, к которому в это время имел самое непосредственное отношение Красин, стала операция по переводу в фонд большевиков наследства московского мебельного фабриканта Николая Шмидта. Это довольно-таки драматическая история, причем ее главные действующие лица, включая Красина, с точки зрения общепринятых морально-этических норм выглядят не очень-то прилично. Но, вероятно, на это они бы ответили, что для них важнее всего были интересы партии и революции, а ради этого можно было бы поступиться и нормами морали буржуазного общества.

Итак, в 1904 году 21-летний Николай Шмидт, двоюродный племянник Саввы Морозова, вступил в права наследования и стал владельцем крупной мебельной фабрики в Москве на Пресне. Как и его дядя, Шмидт сочувствовал революционерам, занимался улучшением условий труда и быта рабочих, а когда в декабре 1905 года в Москве вспыхнуло вооруженное восстание, то он за свой счет вооружал рабочие дружины. Они оказали ожесточенное сопротивление правительственным войскам, которым пришлось применить артиллерию, чтобы очистить Пресню и взять штурмом саму фабрику, где разместился штаб всего восстания.

Шмидта арестовали и на допросах быстро «раскололи» — он сказал все, что знал. Что с ним случилось потом, точно не известно до сих пор. Советская версия сводилась к тому, что его замучили или зверски убили жандармы. Крупская, например, утверждала: «Двадцатитрехлетний Николай Павлович Шмидт, племянник Морозова, владелец мебельной фабрики в Москве на Пресне… был арестован, его всячески мучили в тюрьме, возили смотреть, что сделали с его фабрикой, возили смотреть убитых рабочих, потом зарезали его в тюрьме». По другим данным, он покончил жизнь самоубийством, устыдившись своего предательства. Есть также предположения, что его пытались освободить революционеры, Шмидт был убит в ходе этой попытки. Некоторые считают, что его, как и Савву Морозова, устранили сами большевики.

Наследниками Шмидта были сестры Екатерина (22 года), Елизавета (18 лет) и брат Алексей (15 лет). По одним данным, еще в тюрьме он сказал сестрам, что хотел бы, чтобы они передали все полученное от него наследство РСДРП. По другим, Шмидт ничего такого не говорил, а мысль заполучить деньги Шмидта возникла в голове то ли Красина, то ли Красина, Ленина и других большевиков. Как бы то ни было, они начали осуществлять придуманную Красиным многоходовую и многолетнюю комбинацию по «большевизации» шмидтовских денег.

Нужно было сделать так, чтобы сестры Шмидт гарантированно отдали деньги партии. За ними начали ухаживать специально подобранные люди. За старшей, Екатериной, — помощник присяжного поверенного Николай Андриканис, который участвовал в защите Шмидта, когда он находился под следствием. За младшей — Елизаветой — бежавший из ссылки подпольщик Виктор Таратута.

Раньше Таратута работал в одесской и бакинской организациях РСДРП. Были среди большевиков такие, которые считали Таратуту «беспринципным человеком и прожженным негодяем». Ходили даже слухи, что он агент охранки. Но Ленин высоко ценил его способности. «Тем-то он и хорош, что ни перед чем не остановится, — говорил он. — Вот вы, скажите прямо, могли бы за деньги пойти на содержание к богатой купчихе? Нет? И я не пошел бы, не мог бы себя пересилить. А Виктор пошел. Это человек незаменимый». В 1907 году его даже избрали в ЦК.

Операция по «изыманию» наследства Шмидта растянулась почти на три года. Кстати, нельзя сказать, что сестрам Шмидт претили ухаживания Андриканиса и Таратуты. Совсем даже наоборот. Между ними возникли романтические чувства. Екатерина с Николаем Андриканисом заключили брак в 1907 году и уехали в Париж. Елизавета влюбилась в Таратуту, была тоже готова выйти за него замуж и отдать ему все наследство, но… не могла этого сделать. Во-первых, потому, что Таратута жил подпольной жизнью и вступать в законный брак для него было равносильно разоблачению. Во-вторых, сама Елизавета еще не достигла того возраста, когда она имела бы право самостоятельно вести имущественные дела.