Красный бархат (СИ)

- А тебе все так же плевать. Знаешь, Кас, я был не прав. Ты действительно не умеешь чувствовать, - он смеется. Дин смеется, несмотря на ту боль, что внутри него прожигает дыру. Каким же он был дураком.

А как верил, как любил, как тянулся… Он тянулся, несмотря ни на что. Больно. Вот именно так, именно сейчас по-настоящему больно. Трудно дышать, а сердце сжимается, ноет и стонет. Каждый удар по грудной клетке раскаленным металлом. Больно…

Кровь. Разливается по рту соленым привкусом. Металлическим. А он только сейчас заметил, что закусил губу до крови.

- Дин, ты должен жить дальше. Это правильно, - Кастиэль улыбается. Он всегда улыбается так, будто заботливый отец. Но он не отец.

- Ты мне не отец, Кас! Прекрати строить из себя заботливого родственничка! Хватит! Я ухожу! Прости, что позволил себе думать, что ты, исчадье ада, способен научиться любить! – быстро двинуться к двери, остановиться, замереть. Провести кончиками пальцев по дереву. Услышать судорожный вздох. Развернуться. Позволить целовать себя, пока из глаз сбегают непослушные слезы. Целовать, раскусывая губы, чтобы в кровь, чтобы было больно не только внутри, но и снаружи. Не только тебе, но и ему. Черт побери, чтобы ему тоже было больно!

Страшно. Неимоверно страшно сейчас отстраниться. Не уйти. Ему будет так больно уходить. Дин руками путается в волосах любовника, нет, любимого. Самого любимого мужчины на свете. Зачем все было именно так, а не иначе?

- Кас, Кастиэль, пожалуйста! Умоляю! – целовать щеки, скулы, глаза, переносицу, лоб, прося о чем-то, еще не до конца понимая о чем. Но он-то понимает, да, Дин? Кас всегда понимает тебя лучше, чем ты сам. Так было. Так будет. Нет, нет, ничего уже не будет! Все, конец, шанс упущен, и это последний день, последние секунды наслаждения… - Кас! В последний раз сделай меня счастливым. Я уеду, клянусь, завтра меня уже не будет в городе. Но последний раз…

Не договорить, рот закрывают поцелуем. Целуют страстно, до боли. Сейчас обоим хочется, чтобы больнее, чтобы в кровь, чтобы ногти и зубы по коже, до криков, до сорвавшихся голосов.

Одежда кажется лишней, да она сейчас уже и не нужна. Сбросить все. Прижаться теснее. Тело к телу. Глаза в глаза. Ближе. Еще ближе, так, чтобы не разорвать, чтобы единым целым. Навсегда. Нет, всего лишь в последний раз. В чертов последний раз!

Упасть на кровать. Утонуть в красном бархате. Отдать себя ему. Без остатка. Без права остаться целым. Слиться в едином поцелуе. Таком горячем, жаждущем, чтобы так хотелось остаться, чтобы на минуту поверить, что не придется уходить. Никогда не придется уходить. Последний раз. Слова набатом бьют по вискам. Больно. И горячо.

Господи, какой же он горячий. Входит медленно и осторожно. Ах, к черту аккуратность.

- Глубже! – действительно, Кас, зачем мелочиться? Глубже, сильнее, чтобы до боли. Чтобы больно обоим. Эмоции не твое? Так почувствуй физическую боль.

Наклонить голову. Укусить графа за плечо. Сильнее. Сорвать хриплый крик с губ. Почувствовать, как сильнее тебя прижимают к кровати. А боль не приходит. Как будто сильнее, чем есть сейчас, невозможно.

Хочется сгореть. В этих эмоциях. В этих касаниях. Хочется любить, пока не сгоришь дотла, пока от тебя не останется ничего…

Кастиэль сжимает запястья юноши, кусает того в шею, не прекращая свое движение в бешеном ритме. Больно. Нет, он не скажет этого вслух никогда. Не посмеет. Но ему тоже больно. Наверное, больнее чем кому-либо другому. Воздуха нет. Он сдался. Наконец-то сдался.

Позволил почувствовать эту боль. Когда опять. Терять. Когда ты ломаешься буквально напополам и куришь одну сигарету за другой, лишь бы легкие болели сильнее, чем сердце. Но он не скажет, конечно, не скажет. И не заплачет.

Пусть едет. Мчится вперед. Его мальчик заслужил счастье. Лишь его мальчик. Только так хочется кричать… И он кричит, прерывая крик на поцелуи, чувствуя, как стонут ему в шею. Глубже, еще глубже, чтобы не чувствовать. Снова. Никогда. Не чувствовать.

Слиться в едином экстазе. В одну секунду. Как всегда. Любить только его. Любить до изнеможения. До потери последних крох дыхания.

Он так хотел счастья… счастья любой ценой.

Упасть на кровать вдвоем, рядом, не выпуская из теплых, уверенных объятий. Вот бы можно было никогда не отпускать… Но нельзя, надо уезжать. Пора.

Дин поднимается на локте, чтобы глазами полными слез посмотреть на графа. На его учителя, заменившего отца. На Каса, такого теплого и родного Каса. Не сдержавшись, чуть укусить его за плечо, а потом поцеловать. Закрыть глаза, понимая, что сейчас рухнет все.

- Я уеду Кас, но сначала… Поехали ко мне. Мне нужно кое-что тебе отдать, - отвернуться, встать, начать одеваться. Услышать, как сзади Кастиэль тоже одевается. Позволить притянуть себя. Позволить себе в последний раз утонуть в бездонно-синих глазах.