Красный, белый и королевский синий

Когда они выходят наружу, над Лондоном в кои-то веки ярко светит солнце, щедро заливая светом трибуны, в основном уже заполненные зрителями. Алекс замечает Дэвида Бекхэма в безупречно пошитом костюме. Еще разок: как ему удалось убедить себя в том, что он натурал? Когда футболист отворачивается, Алекс видит, что он разговаривает с Би. Ее лицо сияет, когда она замечает Генри и Алекса.

– О, Алекс! Генри! – щебечет она, перекрывая шум разговоров в ложе.

Би выглядит просто потрясающе в своем лимонно-зеленом шелковом платье с заниженной талией и огромных круглых солнцезащитных очках от Gucci, украшенных на переносице золотистыми пчелками.

– Ты великолепна, – говорит Алекс, принимая ее поцелуй в щеку.

– Что ж, спасибо, милый, – отвечает Би. Она хватает их обоих за руки и тащит вниз по ступенькам. – Вообще-то с выбором платья мне помогала Джун. Это McQueen. Ты знал, что твоя сестра гений?

– Меня уже поставили об этом в известность.

– Мы пришли, – произносит Би, когда они добираются до первого ряда. – Эти места наши.

Генри смотрит на пышные зеленые подушки на сиденьях, увенчанные пухлыми и блестящими программками Уимблдона-2020, прямо у переднего края ложи.

– Спереди и в центре? – спрашивает он с ноткой нервозности. – Серьезно?

– Да, Генри. Если ты забыл, то ты – принц, а эта ложа называется королевской. – Она машет рукой фотографам внизу, которые уже вовсю их снимают, а затем наклоняется к ним и шепчет: – Не переживайте. Не думаю, что они смогут заметить атмосферу эротичной интрижки между вами вон с той лужайки.

– Очень смешно, Би, – монотонно произносит Генри. Его уши порозовели, и, несмотря на свои опасения, он занимает свое место между Алексом и сестрой, держа локти плотно прижатыми к бокам, чтобы не касаться Алекса.

Полдня спустя к ним присоединяются Филипп и Марта. Филипп, как всегда, великолепен. Алекс задумывается, как такая богатая генетика создала Беатрис и Генри, с их озорными улыбками, выразительными скулами и в целом очень интересной внешностью, при этом напрочь позабыв об их брате. Филипп выглядит как стандартный симпатичный парень со случайного фото в интернете.

– Доброе утро, – произносит Филипп, занимая свое место рядом с Би. Его взгляд дважды скользит по Алексу, и тот ощущает немой вопрос по поводу того, зачем его вообще пригласили на этот матч. Быть может, Алексу тут не место, но ему все равно. Марта смотрит на него так же странно. Возможно, она до сих пор злится на него за тот свадебный торт.

– Добрый день, Пип, – вежливо здоровается Би. – Марта.

Мышцы на спине Генри, сидящего рядом с Алексом, напрягаются.

– Генри, – произносит Филипп. Рука принца напряженно сжимается на программке, лежащей у него на коленях. – Рад тебя видеть, приятель. Ты был немного занят, не так ли? Перерыв перед поступлением в универ и все такое?

В его тоне ясно читается намек. Где именно ты был? Чем именно ты занимался? Челюсть Генри напрягается.

– Да, – отвечает он. – У нас с Перси была куча работы. Просто безумие.

– Точно, ты же про Фонд Оконьо? – спрашивает Филипп. – Жаль, что Перси не смог приехать сегодня. Полагаю, нам придется довольствоваться компанией нашего американского друга? – На этих словах он сухо улыбается Алексу.

– Ага, – отвечает тот слишком громко и расплывается в широкой ухмылке.

– Хотя думаю, что Перси выглядел бы менее уместно в этой ложе, не так ли?

– Филипп, – произносит Би.

– О, не надо так драматизировать, Би, – пренебрежительно отзывается ее брат. – Я лишь имею в виду, что он очень странный тип. А те женские тряпки, которые он носит? Для Уимблдона это был бы перебор.

Лицо Генри остается спокойным и добродушным, но одно из его колен дергается, коснувшись колена Алекса.

– Эти женские тряпки называются дашики, Филипп, и он надевал их всего раз.

– Точно, – хмыкает Филипп. – Ты знаешь, я ведь никого не осуждаю. Я просто думаю… помнишь те времена, когда мы были моложе, а ты общался с моими друзьями из универа? Или с сыном леди Агаты – тем, что увлекался охотой на перепелок? Ты мог бы задуматься о том, чтобы найти себе друзей более… подобающего положения.

Губы Генри сжимаются в тонкую линию, но он ничего не отвечает.

– Мы же все поголовно не можем быть закадычными друзьями какого-нибудь графа Монпезата, как ты, Филипп, – бормочет Би.

– В любом случае, – настаивает Филипп, не обращая на сестру внимания, – ты вряд ли найдешь себе жену, если не будешь вращаться в нужных кругах, согласен? – Тихо усмехнувшись, он возвращается к просмотру матча.

– Прошу меня извинить, – говорит Генри. Бросив свою программку на сиденье, он исчезает.

Десять минут спустя Алекс находит Генри в здании клуба возле гигантской вазы с аляповатыми фуксиями.

Его взгляд устремляется на Алекса в тот же момент, как он замечает его. Губы Генри искусаны и приобрели такой же яркий красный оттенок, как вышитый на его кармане британский флаг.

– Привет, Алекс, – безмятежно произносит он.

– Привет, – в тон ему отвечает Алекс.

– Кто-нибудь уже показывал тебе здание клуба?

– Нет.