Красный браслет

– Свободна. С Сонечкой Платон будет. Я ночую в квартире Эллы, а она наверняка останется у Эдуарда.

– Так я забегу за тобой после часа ночи?

– Ты как из дома-то уйдешь?

– Об этом не беспокойся. Путь по стене и крыше давно освоен. Я бы заранее отпросился, но мать сильно переживает из-за бабули. Надеюсь, до утра она меня не хватится, а до рассвета мы уложимся.

– А твое плечо?

– Я даже забыл уже, какое ломал!

Злата снова вздохнула, план казался ей все более безнадежным.

Вынырнула из-за дерева Таня, раскрасневшаяся, беспокойная. Взволнованное и бледное лицо подруги не показалось ей странным, учитывая обстоятельства. По аллеям медленно и удивительно тихо двигался простившийся с Зиминой народ.

– Как там Пашка? – спросил ее Маго.

Таня пожала плечами, еще больше покраснела:

– Ну, требует ответов. Хотя родители его сильно впечатлились словами Антона, глаз с него не сводят. Вы бы видели, как его в машину усаживали: будто арестованного, которого могут в любой момент отбить.

– Целее будет, – одобрительно покивал Маго.

– А еще мне позвонил Викин папа, – продолжала Милич. – Или, теперь нужно говорить, папа двух Вик. Сказал, что нашу Вику уже можно навестить, но чтоб количество посетителей не больше двух. Зла-ат…

– Знаю-знаю, – закивала Злата. – Сменю Платона и посижу с Сонюшкой. А вы идите, потом расскажете. Привет от всех нас. Только, – она отвела взгляд, – не говорите про похороны, вообще по возможности не упоминайте.

Таня слегка дернулась, вскинула голову, чтобы глянуть Злате в лицо:

– Так ты тоже… догадалась?

– Это не так уж сложно, если честно.

– Я тоже догадался, еще раньше вас, – мрачно вставил свою реплику Маго. – Но Вика ни за что не должна узнать об этом. Она будет казнить себя, а во всем виноват проклятый Институт! И гадский Прайд!

Говорить об этом не хотелось. Ребята обменялись тревожными взглядами и от ворот кладбища разошлись в разные стороны: Злата – к машине Кинебомбы, ребята – в сторону дома Фоминых. Всегда болтающие без умолку, сейчас они шли молча, каждый был погружен в свои невеселые мысли. Только когда дом уже нарисовался по курсу, Маго решил расшевелить подругу, подпихнул ее локтем и спросил:

– Так чего, у Пашки дело налаживается?

– С ногой? – рассеянно спросила Милич.

– Да при чем тут нога? С тобой! Он ведь, Тань, погряз в тебе по уши, жизнь ему без тебя не в радость.

– Маго, а не помолчал бы ты? – непривычно резко осадила его Таня. – Проживет как-нибудь без меня. Слава Богу, что вообще живой остался.

– А мне показалось, что у вас налаживается.

Таня застыла на месте, схватила друга за плечи и рывком развернула к себе. Зашипела ему в лицо:

– Ты хоть понимаешь, что он в меня не по-настоящему влюблен? Просто это моя особенность, как твое бесстрашие. Морок, наваждение, как хочешь назови! Лучше всего мне было бы снова переехать, перейти в другую школу – словом, исчезнуть, чтобы ему жилось спокойно. Понимаешь?

– Понимаю, – охотно согласился Магомет. – Ты втрескалась, Танька. А насчет исчезнуть, так это вполне возможно, если не отобьемся как-то от Прайда.

Последнюю фразу он нарочито подчеркнул голосом – нужно же будет потом оправдать свое самоволие перед ребятами. А в благополучном исходе он даже не сомневался.

У дверей они столкнулись с Анатолием Фоминым, имевшим полубезумный вид. Он запустил ребят в квартиру, невнятным голосом проинструктировал насчет того, что Вику пока нельзя утомлять, и припустил вниз по лестнице, забыв про лифт, бормоча что-то вполголоса, будто репетировал речь. Таня и Маго скинули верхнюю одежду и обувь, в одних носках зашлепали по полам с подогревом в сторону Викиной комнаты.

Дверь была приоткрыта, они увидели свою подругу, полулежащую на кровати, с подушками за спиной. Рядом на стуле сидела другая Вика и что-то рисовала в альбоме, держа его так, чтобы сестра могла наблюдать за процессом. На пушистом паласе весело кувыркался котенок – похоже, он и был моделью.

– Ребята, как я рада вас видеть! – обрадовалась, протянув к ним руки, Вика.

Таня сделала пару шагов вперед, словно собиралась обнять подругу, но застыла, не до конца уверенная, что это можно делать.

– Да я в порядке, – поняла ее намерения Фомина. – Просто папа надо мной чересчур трясется.

– Мы его встретили сейчас, – вступил в разговор Маго. – Какой-то он был сильно озабоченный.

Котенок, оставив свои прыжки на ковре, заинтересованно подбежал к мальчику, подпрыгнул и бодро пополз по штанине джинсов.

– Ну еще бы, он же в Питер едет, к нашей маме, – сказала вторая Вика. – Собирается рассказать ей, что я нашлась, и про ее вот болезнь. Волнуется, конечно, как все пройдет. Кстати, мы решили, что Вика так и останется Викой, а меня будут звать Тори. Мне всегда хотелось так зваться, только мой отец не хотел, то есть мой ненастоящий отец, который меня прежде воспитывал. Вот никак не могу до него дозвониться, – пожаловалась она.