Красный браслет

– А на чье тело вы в самом деле нацелились? – спросил, возбужденно подскакивая, Магомет.

– На его. – Прайд с заметным облегчением выбросил вперед холеную кисть, указывая на Гайдая. – Когда-то еще мои родители его присмотрели, на экстренный случай. Тогда все грубей делалось. – Он выразительно провел краем ладони по шее. – Совместимость была чрезвычайно важна, гарантий никаких. Ванька, ты помнишь, как загибался в детстве в бедняцкой больничке, а потом тебя вдруг перевели в этот рай? Я вот хорошо помню. Злился, что родители велели с тобой подружиться, – мне, тогда уже подростку, – с каким-то ребенком без роду и племени! Но отец у меня дальновидный был, все твердил: «Сын, ходишь по лезвию бритвы, так что друга-донора всегда необходимо иметь под рукой». Потом я поумнел и очень старался: домик тут держал самый скромный, чтобы ты, Вань, ко мне без всяких классовых заморочек приезжать мог. Гимназию пробил, чтобы держать тебя на глазах, чистенького, здоровенького и хорошо кормленного. А без нашего знакомства валялся бы ты сейчас, может, в канаве, так что не обессудь.

Прайд с явным облегчением обмяк в кресле.

Глава 23 Глаза Горгоны

– И все-таки я хотел бы понимать, что тут происходит, – после паузы заговорил директор гимназии. – Кто-то может меня просветить?

– Почему вы в Институте, Иван Сидорович? – вопросом на вопрос отреагировал Платон.

Сонечка на его руках снова задремала.

Гайдай был настолько ошеломлен, что ответил не сразу, нахмурился, потер виски, припоминая ход событий.

– Почувствовал себя плохо, когда навещал тут друга детства пару дней назад. Немедленно набежали здешние профессора, не отпустили, что-то такое нашли, из-за чего срочно нужно меры принимать. Пригрозили, что иначе школа останется без руководителя, пришлось подчиниться. – Он пытался говорить шутливо, но голос звучал напряженно, недоумевающе. – Завтра операция, я сам настаивал, чтобы поскорее, в каникулы уложиться.

– Это у него завтра операция, а не у вас! – завопил Маго, вскочил и обличительно ткнул пальцем в сторону Прайда. – А вас использовали бы как донора! Его мозг пересадили бы в ваше тело.

– Это невозможно, дружочек, – почти обрадовался Ивсид, видно на мгновение обрел почву под ногами. – Такие операции не делаются, и не факт, что когда-нибудь будут делаться. У медицины, как у всего на свете, есть свой предел.

– А вот и делаются, – совсем разгорячился Угушев, теперь он приплясывал перед директором и размахивал руками. – Вот и делаются. Мозг моей бабушки пересадили в тело другого человека, и она ожила. Она сейчас здесь, в красном отделении! А еще санитар, который умер, потому что тело его, ну, разрушили, ничего не осталось. Но его голову пересадили трупу, и теперь он тоже жив. Вике Фоминой пересадили сердце Даши, и та умерла, а еще…

– Стоп! – скомандовал Гайдай, твердо и жестко. – Ты это точно знаешь? Почему Вике сделали такую операцию? Это вопрос денег? Связей?

– В случае с Викой – ни то и ни другое, – заговорил Воронцов. – Мы, наша пятерка, – нас вырастили в этом Институте, обработали так, что мы стали особенными. А потом создали другое поколение нам подобных, но с еще более жесткой обработкой, – это те дети, которые напали на город. Такого рода опытами занимался не весь Институт, а лишь некоторые отделения и профессора, которых финансировал и всячески вдохновлял Прайд. У него свой план – с нашей помощью захватить мир. Но ему сильно мешает собственная неизлечимая болезнь, поэтому он в самом деле собирался использовать ваше тело как донорское. Это вкратце.

«Вкратце» оказалось достаточно, чтобы Гайдаю пришлось навалиться грудью на спинку дивана.

– Кстати, а кто должен был стать Антихристом? – спросила Злата. – Мы думали, вы хотите сами сыграть эту роль после того, как омолодитесь. Ну, мессия же должен быть трогательным умненьким мальчиком, так?

– Не ваше дело, – пропыхтел из кресла Прайд. Видно, действие взгляда девушки уже прошло, и теперь он прикидывал, как выйти из сложившейся ситуации. – Вообще-то я подумывал о нем. – Пухлый подбородок указал на Платона. – Уж больно сильное впечатление он производит на особей женского пола, хоть и хромоножка. Или вот он. – Кивок в сторону Маго.

– У вас ничего с нами не вышло бы, – почти дружелюбно сказал ему Понедельник. – Мы бы скорее умерли, чем стали работать на вас.

– Ну, умерли бы, других бы наделал, время есть. Так, говорите в темпе, что дальше. Устал я от вас что-то.

Его крупной лепки лицо расслабилось, за шею он больше не держался – Виктор Антонович, похоже, изве́рг из себя всю мучительную правду. В глаза вернулся стальной блеск, а лицо осветилось злобой, как иные лица освещаются улыбкой.