Красный дом

– Мне очень жаль. Это ужасно.

– Да. Я была в жутком состоянии. Но что я могла сделать?

Я чувствую легкое покалывание в животе.

– Милли, а когда он исчез? Дату помните?

– В феврале 2002 года.

Покалывание усиливается.

– Тогда погибли мои родители и маленький брат. Эсси и ее муж.

– Да, тогда. Я помню об этом. Это было ужасно. Но я не видела Эсси пятнадцать лет, и тогда мои мысли были заняты другим, я думала о том, почему Стивен скрылся. Мне очень жаль. Вы тогда были совсем маленькой девочкой.

– Стивен связывался с моей мамой? Странное совпадение – он исчез в то же самое время, когда убили мою семью.

– Не знаю, дорогая. Он никогда мне об этом не говорил.

– Какая у него была машина? Вы помните?

– О, какая-то большая и старая. В задней части было много места, и он там возил рабочие инструменты.

Судя по описанию, похоже на машину, которая стояла у Красного дома в ту ночь.

– Может, они и начали снова общаться, – продолжает Милли. – Я знаю, что его сердце было разбито, когда Эсси отказалась дать ему второй шанс, но думала, что он решил двигаться дальше. У него были другие девушки.

– Вы сказали «дать ему второй шанс». Что он сделал не так?

Милли вздыхает.

– Насколько я поняла, все это было глупостью. Какой-то мужчина подошел к твоей маме и поцеловал ее прямо у него на глазах, и Стивен ему врезал. Разбил губу, было много крови, в этом он признался. Сказал, что у него как будто пелена встала перед глазами. Но Эсси ненавидела насилие и прямо там порвала с ним. Он очень расстраивался, но знал, что поступил неправильно. А потом, что еще хуже, Эсси начала встречаться с тем мужчиной, который ее поцеловал. Думаю, что она могла и замуж за него выйти.

– Тот второй мужчина был моим отцом?

– Думаю, да, дорогая.

– Значит, у Стивена был взрывной характер?

Она в замешательстве.

– Нельзя сказать, что он был раздражительным…

Но она только что признала, что он врезал моему отцу.

– У вас есть его фотография? – спрашиваю я.

– Вы думаете, что он все еще жив? – Я слышу надежду в ее голосе, и мне хочется расплакаться.

– Я не знаю, Милли, простите.

Она встает, роется в старом бюро, потом вручает мне фотографию, которую я убираю в карман.

– Спасибо. Если я что-то узнаю, то сообщу вам.

Я решаю не говорить ей, что подозреваю ее любимого сына в убийстве моих родителей и младшего брата.

* * *

Пошатываясь, я выхожу из дома Милли. Дует пронизывающий ветер. Я достаю из кармана телефон и звоню доктору Патель.

– Как Джозеф? – спрашиваю я.

– Держится. Все еще наблюдаются периоды, когда он в сознании. Но боюсь, что долго это не продлится.

– Вы можете поблагодарить его за то, что сказал мне про дядю Си-Со? Я думаю, что он был любовником моей матери. И я думаю, что он мог их всех убить. Скажите это Джозефу. Попытайтесь сделать так, чтобы он разрешил вам его лечить. Пожалуйста.

– Мы ему скажем, – отвечает доктор Патель. – Попробуем.

Я заканчиваю разговор и стою рядом с велосипедом. Если Стивен отправился в Красный дом, планируя сбежать вместе с моей мамой, а мой отец неожиданно вернулся, вполне возможно, что Стивен убил моего отца (а маму с младенцем случайно) после того, как они начали выяснять отношения. Стивен собирался сбежать с моей мамой, так что он мог решить все равно исчезнуть и держаться подальше от этих мест, чтобы его не поймали.

* * *

Не могу поверить, что передвигаюсь на этом чертовом велосипеде, полагаюсь на него, чтобы попасть туда, куда мне нужно, но вот я здесь, затаскиваю его в сад у дома Грегори и Деллы. Я чувствую дым и вижу, что Грегори развел костер.

Из двери черного хода выскакивает Делла.

– Боже, Ева, мы тебя не ждали.

– Мне нужно только быстро переговорить с Грегори. – Я ставлю велосипед у старой яблони с сильно искривленным стволом.

Мне кажется, что Грегори развел уж слишком большой костер, да и слишком близко к соседскому забору. Он помешивает палкой горящие ветки.

Я подхожу к нему и встаю рядом. От костра идет жар, я чувствую его кожей лица. Нельзя сказать, что мне больно, но жар очень сильный.

– Мой отец вел себя агрессивно с моей матерью? Был абьюзером? – спрашиваю я.

– Не говори глупости, – отвечает Грегори, глядя в огонь. – Он обожал твою мать.

Меняется направление ветра, языки пламени устремляются к нам. Я отпрыгиваю назад, Грегори так и остается стоять на месте.

– Ты приехал, когда они ругались, и он схватил ее за горло.

– Нет. Не думаю. – Он произносит слова почти небрежно, вскользь и без удивления. Я уверена, что он врет и даже не пытается это скрыть.

Мне хочется толкнуть его в костер и смотреть, как он горит.

– Да что ты за человек такой, дядя Грегори, черт тебя побери? Моя мама пыталась вырваться из отношений с мужем, который ее контролировал, мучил, был с ней жесток, а ты ничего не сделал, чтобы ей помочь! Или чтобы забрать нас оттуда!

Он резко поворачивается ко мне, и я вижу ярость на его лице.

– Это ложь, Ева! Кто тебе это рассказал? Твоя мать представляла опасность. Ты знаешь, что она чуть не убила тебя?

– Нет! Джули говорит, что это был мой отец. Я сильно его укусила, у него на руке даже шрам остался, и он тряс меня.

Грегори качает головой. Снова и снова.