Красный корсар

– Супруга ваша не будет испытывать нужды. Наше судно – прибежище злополучных мужей. Мужчины, у которых не хватает сил командовать у себя дома, находят здесь приют. Вы будете седьмым, кто обрел покой, укрывшись на этом судне. Семьи наших людей получают поддержку различными путями, известными только нам, и, таким образом, все довольны. И это еще не последнее из моих благодеяний.

– Похвальное и праведное дело, высокочтимый капитан. Я надеюсь, что и Дезайр со своим потомством не будет оставлена на произвол судьбы. Всякий работник достоин вознагражденья, и если, по воле рока и обстоятельств, я буду вынужден работать на вас, то, надеюсь, добрая женщина со своими детками попользуется от ваших щедрот.

– Я уже сказал – о них не позабудут.

– Может быть, справедливый джентльмен, если вы уделите мне в качестве аванса малую толику этого золота, то супруга моя будет меньше тревожиться, не станет так усердно разузнавать о моей участи и воспрянет духом. Я

ведь хорошо знаю нрав моей Дезайр и не сомневаюсь, что, пока перед глазами ее стоит призрак нужды, она станет вопить на весь Ньюпорт.

Хотя Корсар, в противоположность своему пленнику, отнюдь не опасался, что язык Дезайр нарушит мир и согласие на его корабле, он был настроен снисходительно.

Снова нажав пружину, он взял горсть золотых монет и, протянув ее Хоумспану, спросил:

– Хотите наняться на корабль и принести присягу?

Тогда деньги ваши.

– Господь да не введет нас во искушение и да избавит нас от лукавого! – воскликнул портной. – Героический

Корсар, я страшусь правосудия. Наскочи на вас королевский крейсер, разразись ли буря, что выбросит вас на берег, – будет, пожалуй, опасно оказаться слишком тесно связанным с вашей командой. Мелкие же услуги, которые я буду оказывать вам по принуждению, останутся незамеченными, на что я смиренно уповаю, как надеюсь и на ваше великодушие, благородный и высокочтимый капитан, – не позабудьте о них при разделе ваших будущих доходов.

– Ох уж эта портновская привычка – присваивает себе обрезки! – пробормотал Корсар и, легко повернувшись на каблуках, с таким раздражением ударил в гонг, что резкий звук разнесся по всему кораблю.

Из разных дверей каюты появилось несколько матросов, и один из них спросил, что прикажет капитан.

– Уведите его на койку! – резко бросил Корсар.

Хоумспана живо стащили со стула – то ли со страху, то ли из расчета он, казалось, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой – и поволокли к двери, сообщавшейся со шканцами.

– Постойте! – крикнул он бесцеремонным носильщикам, когда они волокли его из каюты. – Дайте мне сказать еще одно слово. Благородный и честный мятежник, хоть я и не соглашаюсь служить вам, но и не отказываюсь недостойным и неучтивым образом, ибо жестокое искушение терзает меня. Мы можем заключить договор, который будет выгоден обеим сторонам и не нанесет никакого ущерба закону. Я хотел бы, могущественный командир, незапятнанным пронести свое имя до могилы, а равно и окончить дни свои не раньше уготованного мне срока; ибо, выйдя с честью, здравым и невредимым, из пяти жестоких, кровопролитных войн…

– Убрать его!

Хоумспан исчез, словно по мановению волшебного жезла, и Корсар снова остался один. Долгое время никто не прерывал его размышлений. На корабле царила глубокая тишина – свидетельство неумолимо строгой дисциплины.

Если бы в этой каюте сидел сейчас не моряк, ему могло бы показаться, что он находится в церкви, настолько приглушенно и смутно доносился сюда ритм жизни, а ведь корабль был полон людей «без совести и чести». Правда, порой долетали резкие, грубые выкрики, когда какой-нибудь пьяница затягивал матросскую песню. Впрочем, и эти звуки слышались все реже и реже, а затем и вовсе прекратились. Наконец Корсар услышал, как кто-то дергает за ручку двери, и его приятель генерал вновь появился в каюте.

Походка, выражение лица да и весь вид этого вояки не оставляли сомнений в том, что если данное ему недавно поручение выполнено успешно, то он приложил к этому немалые усилия и сам основательно пострадал. Корсар сразу же поднялся с места и потребовал рапорта.

– Белый до того пьян, что и лежа должен держаться за мачту, а негр либо обманщик, либо голова у него железная.

– Надеюсь, вы не слишком скоро сложили оружие?

– Отступление произошло ни на минуту раньше, чем было нужно, но с таким же успехом можно бить по утесу!

Корсар пристально посмотрел на генерала, чтобы убедиться, в каком состоянии находится его подчиненный.

– Хорошо. А теперь время разойтись на ночь.