Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

«18 мая 1920 г. отрядом Каспийской военной флотилии, несмотря на значительное превосходство сил противника, взят г. Энзели; находившемуся в нём белогвардейскому флоту пришлось сдаться. Быстро и доблестно выполнила Каспийская флотилия поставленную ей задачу — очистить Каспийское море от белогвардейского флота. За проявленную боевую доблесть, энергию и преданность делу защиты интересов пролетариата Революционный Военный Совет Республики постановил:

а) передать всем командирам, комиссарам и всему личному составу флотилии товарищеский привет и благодарность;

б) наградить Каспийскую флотилию Почётным Знаменем».

В результате Энзелийской операции Советской России

были возвращены 10 вспомогательных крейсеров, 7 транспортов и все угнанные корабли бывшего белогвардейского флота Каспийской флотилии: крейсера «Президент Крюгер», «Америка», «Европа», «Африка», «Дмитрий Донской», «Азия», «Слава», «Милютин», «Опыт» и «Меркурий», плавбаза торпедных катеров «Орлёнок», авиатранспорт «Волга» с шестью гидропланами, четыре английских торпедных катера, десять транспортов, свыше 50 орудий, 20 тысяч снарядов, свыше 20 радиостанций, 160 тысяч пудов хлопка, 25 тысяч пудов рельсов, до 8 тысяч пудов меди и другое имущество.

«Вы блестяще справились с возложенной на Вас боевой задачей», — телеграфировал В. И. Ленин 21 мая 1920 года командующему Каспийской военной флотилией Ф. Ф. Раскольникову. Боевая задача, которую упоминал в этой телеграмме Ленин, состояла в том, чтобы внезапным набегом с моря на порт Энзели вернуть захваченные на Каспийском море белогвардейцами и находившиеся там под охраной интервентов корабли, вооружение и военное имущество.

Выполнив эту операцию, Раскольников телеграфировал Ленину: В Москву же на имя Владимира Ильича Ленина была послана Фёдором торжественная телеграмма:

«Захватом в плен всего белогвардейского флота, в течение двух лет имевшего господство на Каспийском море, боевые задачи, стоящие перед советской властью на Каспии, всецело закончены.

Отныне Российский и Азербайджанский советские флоты являются единым и полновластным хозяином Каспийского моря. Притоку нефти к сердцу республики не угрожает никакая опасность. Все вооружённые суда, пригодные для водного транспорта, будут немедленно разоружены и приспособлены на перевозку нефти из Баку в Астрахань.

Красный флот, завоевавший для Советской республики Каспийское море, приветствует с его южных берегов любимого вождя пролетариата товарища Ленина.

Командующий Красным флотом Каспийского моря Раскольников».

В тот день Раскольников доложил Троцкому о своей победе и предложил оставить флот в Энзели «по просьбе населения», а сам запросил разрешения десантникам продвигаться вглубь страны, чтобы занимать город за городом, везде провозглашая советскую власть.

Москва же публично отмежевалась от акции в Энзели. Ведомство наркома по иностранным делам Г. В. Чичерина заявило, что всё произошедшее — это, мол, только личный почин товарища Раскольникова, а руководство РСФСР не имеет к нему никакого отношения. В своих инструкциях командующему Каспийской флотилией Троцкий приказывал уважать суверенитет Ирана и не допустить «никакого военного вмешательства под русским флагом». Но всё это было обычной дымовой дипломатической завесой: вторжение санкционировал лично сам Троцкий.

«На другой день, — рассказывает в своей книге „На боевом посту“ Фёдор Раскольников, — я нанёс визит губернатору. Он принял меня в своём дворце под флагом вооружённого мечом льва и лучистого солнца. Одинокая пальма в саду, точно часовой вросшая в землю перед самым подъездом, тихо шевелила листьями, узкими и острыми, как кинжалы.

В просторной комнате, во всю длину покрытой зелёным ковром с замысловатыми узорными арабесками, было неуютно, как в сарае. В отдалённом конце стояло несколько стульев. На одном из них едва помещался откормленный смуглый брюнет с одутловатыми лоснящимися щеками. Я представился и объяснил ему цель прихода в Энзели Красного флота.

Переводчик губернатора в белых брюках, похожих на грязные подштанники, сосредоточенно перевёл мои слова. Губернатор помолчал, рассеянно перебирая мясистыми короткими пальцами чётки, и сумрачно кивнул головой.

Старый слуга, неслышно и легко ступая по ковру, принёс на серебряном подносе дымящийся густой кофе в миниатюрных фарфоровых чашечках.

— Сегодня прекрасная погода, — перевёл разговор на другую тему губернатор.

Я выпил кофе, встал и откланялся. Пожимая тугую и полную руку губернатора, заверил его, что мы не намерены вмешиваться во внутренние дела Персидского государства. В крупных печальных глазах моего собеседника блеснуло выражение лукавства. Переводчик проводил меня до подъезда.

Ответного визита губернатора я не дождался. В ту же ночь он бежал в Тегеран, и уже с утра весь город нарядно разукрасился новенькими ярко-красными флагами…»