Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

Когда Лариса, как пишут в своей «Красной Валькирии» Кожемякин и Раскина, впервые вышла во внутреннюю гавань раскинувшейся перед ними Энзели, окружившие её виды потрясли буквально её воображение. Это был тот самый пышный и многоцветный Восток, о котором ей писал когда-то из окопов империалистической войны Гумилёв. Она увидела встречавшую их пёструю толпу на пристани: персов в высоких и круглых каракулевых шапках, их женщин в душных чёрных чадрах, свисавших до самой земли, крикливых босоногих ребятишек, чёрных и юрких, как галчата. Среди вееров раскидистых пальм, над светло-зелёными кронами деревьев губернаторского сада развевался выцветший персидский флаг со львом, мечом и солнцем, флаг, казалось, приветствовал Ларису и говорил ей о том, что она попала в страну торжествующего солнца, пропитанную знойными, щедрыми, победными лучами, о которой мечтал её любимый Гафиз.

В гавани она увидела весь стоявший там деникинский флот: чёрные нефтеналивные пароходы были превращены во вспомогательные крейсера, над их маслянисто поблескивавшими бортами серели длинные жерла морских орудий. На берегу лежали гидропланы, распластав крылья, словно мёртвые альбатросы. Помимо морского и воздушного флота, добычу раскольниковской флотилии составили полсотни полевых орудий, пулемёты, снаряды, винтовки и большой запас патронов. Британцы вероломно разоружили деникинцев за несколько дней до штурма, и отправили их в лагерь вглубь страны. Именно этому Раскольников был обязан своей лёгкой победой, но на мостиках флотилии предпочли деликатно промолчать. Зато искренне обрадовались известию о захваченных в Казьяне английских продовольственных складах.

Пока Раскольников с командирами флотилии занимались трофеями и ромом, Лариса отправилась осматривать город. Она увидела пёстрый и шумный базар, напомнивший ей сказки «Тысяча и одной ночи». По обе стороны узенькой средневековой улочки, как в шахской сокровищнице, выставленной напоказ, дозревали на солнце овощи и фрукты, золотились тонкокожие персики, тянулись бесконечные мешки с рисом. Женщины в чёрных чадрах запускали в рис смуглые узкие ладони, расписанные хной, и он рассыпался серебристыми брызгами. В прохладной темноте, под навесами, на пёстрых коврах стояли ярко раскрашенные блюда, чайники, пиалы. В пёструю восточную толпу уже затесались чёрные клёши, полосатые тельники и не совсем трезвые медно-красные физиономии матросов.

К Ларисе подбежал торговец в полосатом шёлковом халате и быстро прикоснулся кисточкой к её запястью. «Мадам! Благовония! Лучшие ароматы Персии!», — на вполне сносном русском закричал он, и Лариса невольно поднесла руку к лицу, чтобы почувствовать сладкий, обволакивающий, пряно-фруктовый аромат. Ей было душно и тяжело в комиссарской кожаной «броне», захотелось надеть что-нибудь лёгкое, яркое, расшитое золотом или, на худой конец, серебром. Местные торговцы сначала удивленно посматривали на странную женщину в мужской воинской одежде, но их удивление быстро сменилось равнодушием: и не такое видали в славном городе Энзели за последние годы.

Новые завоеватели освоились тут на удивление быстро. Лариса увидела, как двое «братишек» по-хозяйски взвалили на плечи толстый рулон персидского ковра. «Надоело на железной шконке дрыхнуть!», — хохотнул веснушчатый молодой матрос и, походя, саданул прикладом по физиономии впившегося было в свой товар торговца. «Вот тебе наши краснофлотские деньги, персюк вонючий!», — прокричал он. Поэтому, когда взгляд Ларисы упал на выставленные ювелиром изящные серьги с бирюзовыми подвесками, сухолицый перс с крашеной седеющей бородой, учтиво поклонившись, протянул ей заветный ларчик. «Примите в знак почтения, луноликая пери!», — пышно пояснил он, подставляя Ларисе зеркало, чтобы она могла примерить серёжки. Другие, более везучие торговцы в это время поспешно сворачивали свои лотки…

Одновременно с захватом Энзели сухопутную границу между Азербайджаном и Ираном под видом партизанского отряда перешёл кавалерийский дивизион Красной армии. После нескольких дней боёв Азербайджан пал. Комендантом захваченной страны был назначен Сергей Миронович Киров, отличившийся только что особой жестокостью в Астрахани. В считаные часы в Баку и стране был установлен жестокий режим красного террора. Министры, генералы, депутаты Меджлиса, которые не успели бежать в Грузию или скрыться в горных деревнях, были арестованы и убиты. Путь на Иран был открыт.

Через несколько дней после высадки советского десанта Раскольников без обиняков заявил местным властям, что «ввиду восторженного приёма советских моряков населением и раздающихся со всех сторон просьб о том, чтобы мы остались с ними и не отдавали на растерзание англичанам, красный флот останется в Энзели даже после того, как всё военное имущество будет вывезено».