Красный Лотос

Хеби тем временем назначил новый городской совет, а также принял присягу от солдат. Многие жители со страхом смотрели в будущее – ведь бандит стал хозяином города, реально вырвав его из-под власти великого господина Нобунаги. Гнев даймё наверняка будет невероятным, когда до него дойдут известия о ночной битве и гибели одного из ближайших шомиё. А ведь еще оставались мангуты, которые по-прежнему маячили на юге и могли напасть в любую минуту.

Но никто, однако, открыто не выступил против нового господина. Часть жителей просто собирала вещи, готовясь покинуть Кедо, остальные были заняты стройкой.

Хеби смотрел на свои новые владения с башни ратуши, спокойно попивая чай.

– Долго это не продлится, – бросил он наконец стоящему рядом Духу.

Кентаро уже переоделся, смыл с себя пыль и кровь битвы. Заодно побрился и постриг волосы. Скрываться уже не было смысла – теперь все знали, что Хеби сопровождает Дух.

– Мы сейчас между молотом и наковальней, – продолжал рыжий. – Арагами повел себя как легкомысленный и азартный игрок. Заставил противника сделать ход во время игры. Рассчитывал выиграть, но в результате проиграли все.

– Арагами мертв. Я об этом позаботился.

– Арагами мертв, тут ты прав, Дух. А Нобунага? Ну Бу? Шинсуке? Великая армия у подножия Железного Дворца? Это дело недели, ну максимум двух – кто-то вырвется из города и принесет Нобунаге известие о том, что произошло. И тогда Хироши обрушится на нас всей своей мощью. Сметет нас по дороге на войну с мангутами. А с другой стороны, и дикари могут атаковать в любую минуту, а мы своими действиями ослабили Кедо так, что город не сможет оказать сопротивления. Это конец. Я вскарабкался на спину самого могучего из коней – но лишь для того, чтоб этот конь сбросил меня при первом же удобном случае.

Они надолго замолчали, прислушиваясь к нарастающему шуму города. Окрики, разговоры, музыка, шум ремонтных работ – все это сливалось в единый гимн, доходящий до ратуши.

– Это моя вина, – сказал Кентаро. – Я приношу несчастья каждому, с кем сталкиваюсь. С самого раннего детства. Боги прокляли меня, это точно.

Хеби покачал головой:

– Чушь… Но, может, ты и прав. Кто знает, какими тропами бегут мысли богов? Я бы хотел сказать тебе что-то утешительное, но не буду врать другу.

Дух взглянул на своего господина, усмехнулся.

– Спасибо, – шепнул он.

– Не за что. Буквально. Это всего лишь слова, они ничего мне не стоят.

Снова молчание, шум снизу. В шум вплелись молитвенные песнопения изнутри храма.

– Мы по-прежнему не знаем, что делать? – спросил Дух.

– Знаем. Нам надо покинуть город. На набережных толпятся люди, ищут корабли, что забрали бы их на север, подальше от Нобунаги и мангутов. Хироши перебьет всех в Кедо, посчитает, что каждый мужчина, женщина, ребенок или старик повинен в смерти его шомиё. Мангуты… что ж, известно, что они сделают. У Кедо нет будущего, и я не вижу повода здесь оставаться. Но одно все же необходимо сделать. И не потому, что мы так хотим, а потому, что сам по себе побег не будет гарантировать нам безопасности. Ты понимаешь, о чем я, Кентаро?

– Понимаю, – ответил Дух. – Нобунага должен умереть. Он для нас угроза не меньше, чем мангуты.

– Ты так говоришь потому, что хочешь отомстить, и наши планы здесь совпадают?

– Я говорю так, потому что это правда. Я был готов бросить свои планы, отказаться от мести. Но ты же сам видишь, это он, Нобунага, все время встает у нас на пути. Я хотел до конца своих дней служить тебе, защищать Акинобу, твою мать… твой дом. Но не вышло. Даже когда я схожу со сцены, Нобунага вновь затаскивает меня на нее. И он должен умереть. – Кентаро взглянул на Хеби. – Я отправлюсь в Железный Дворец. Убью Нобунагу и каждого, кто встанет на моем пути. Освобожу твоего брата и…

Молчание, долгое молчание.

– И?.. – уточнил рыжий, хотя и знал, о чем думает его друг.

– Заберу оттуда Тору.

– А что, если это она нас предала? Что, если это она сразу по возвращении рассказала Нобунаге о тебе, обо мне… обо всем, что здесь случилось?

– Если это так, то я просто убью ее.

– Без колебаний? Без сомнений?

– Предательство не оставляет места сомнениям.

Хеби кивнул, допил свой чай и встал.

– В таком случае пойдем. Надо тебе кое-что показать.

Они двинулись в глубь ратуши, которую понемногу переделывали в личный дворец Хеби. Слуги уступали дорогу, чиновники падали ниц. Куртизанки, что пережили битву, сейчас выполняли обязанности служанок и смеялись, видя, как гордые бюрократы пресмыкаются перед рыжеволосым – которого лишь несколько дней назад так презирали.

Хеби привел Кентаро в жилые помещения, которые забрал под свои личные комнаты. Подошел к огромному сундуку – наверняка мангутскому, судя по непривычному замку и характерной резьбе, изображающей конных воинов. Открыл его и некоторое время в нем копался. Наконец вынул что-то из сундука.

Обернулся к Кентаро:

– Прошу, это тебе. Я это купил у торговца с юга, незадолго до того, как вы до нас добрались. Сперва не уверен был, не обманули ли меня, но знакомый знаток оружия заверил – не только настоящий экземпляр, но и высочайшего качества.