Красный меч

На пороге стоял Лукас. Видимо, он покинул арену одним из первых и ждал меня здесь.

— Это была твоя последняя ошибка, — спокойно сказал он, смерив меня откровенно враждебным взглядом, и исчез в темноте.

[1] Танец с саблями — музыкальное произведение Арама Хачатуряна, написанное для последнего действия балета «Гаянэ» (1942).

[2] Карпа́ччо (итал. Carpaccio) — блюдо из тонко нарезанных кусочков (слайсов) сырой говяжьей вырезки.

Глава 22

Я ничего не сказал друзьям о его появлении, а просто сидел на ступеньках, разглядывал их встревоженные лица. Они смотрели на меня с опаской. Боялись меня, а не за меня. И я никого не осуждал, даже Энди. Было бы странно, если бы они реагировали иначе. Мы были связаны командными узами, но знали друг друга всего лишь неделю.

— Пойдемте в дом, я думаю, что на сегодня все неприятности закончились, — сказал я, поднимаясь со ступенек.

— Как ты это сделал? — спросил Ник еще на пороге.

— Не знаю, парни! — я пожал плечами, — сам не понимаю. Это была ненависть в чистом виде. Я просто хотел их уничтожить. Всех до одного!

— И у тебя это получилось, брат, — усмехнулся Итан. — А почему в реальности не закопал, на арене? На жалость пробило?

— В реальности не могу, — сконфуженно ответил я, — это был блеф.

Мы зашли в дом, и я ничком упал на кровать. Ноги едва держали — видимо, мой подвиг в свитке отнял слишком много сил.

— Алекс, — Энди сел на кровать и ткнул меня кулаком в плечо, — это было очень круто. Все просто охренели!

— И теперь хотят убить его еще больше, — добавил вышедший из ванной Ник.

— Лукас пойдет на убийство в реале? — недоверчиво спросил я и сел на кровати.

— Думаю, что да, — ответил Ник, — но обставит это так, что не подкопаешься.

— Все еще не могу в это поверить, — я прижал ноги к груди и обхватил руками колени. — А еще я вас подставляю...

— Мы попали уже в тот момент, когда вытащили твою задницу из песка, — засмеялся Итан.

Его натянутое веселье не поддержал никто. Дэвид лежал, уткнувшись в стену, а Логан и Крис остались на улице, чтобы предупредить нас в случае опасности.

— Алекс, почему ты думаешь, что сегодня они по твою душу не придут? — задумчиво спросил Энди и принес мне стакан воды.

— Думаю, что как раз сейчас Лукас разрабатывает план завтрашних действий, — пожал плечами я, — зачем убивать меня в школе, рискуя оказаться в числе слуг, если можно сделать это на охоте без особого риска и списать все на пустынных хищников?

— Но мы же будем рядом с тобой, как и девчонки! — горячо возразил Энди.

— Именно поэтому вы тоже находитесь в опасности, — я пристально посмотрел в серые взволнованные глаза друга, — ты это понимаешь?

— Они не могут убить нас всех! — твердо заявил Ник.

— А что им помешает, — возразил я, — земная мораль?

— Отсутствие явных выгод, — поддержал Ника Энди. — Овчинка выделки не стоит.

— Парни, — я по очереди посмотрел в глаза всем трем друзьям, — завтра я сам поговорю с Лукасом. Возможно, мы найдем какое-то решение.

Сон никак не шел. Я лежал, глядя в серый потолок, подсвеченный слабым светом магической лампы, и не мог выбросить из головы угрозу Лукаса. Мне не хотелось умирать. Что может быть глупее — погибнуть в реале, из-за сомнительных достижений в кастрированных виртуальных мирах свитков! Нужно было не высовываться, а аккуратно подставлять шею под остро заточенные, несуществующие в реальности клинки. Было бы мало питьевой воды и набранных очков, но как-то же с этим живут! Если же говорить об угрозе оказаться в рядах слуг, то это в любом случае лучше, чем быть сожранным гандом или скорпеной.

Я никогда не понимал людей, сознательно идущих на смерть, и неожиданно сам оказался в их числе. Завтра я погибну в любом случае, но хотя бы спасу друзей. Просто сбегу в пустыню и обязательно выживу! Найду оазис и буду медитировать до посинения, пока не постигну Силу. А затем охотиться начну. Стану первым робинзоном Хариса, и заведу себе Пятницу. Женского, естественно, рода.

«Дерьмовый и неправдоподобный сценарий!» — сказал бы на это мой отец, поправляя на носу свои любимые роговые очки. И был бы совершенно прав. Но это — явно лучший выбор, чем быть заколотым мечами шестерок Лукаса.

Я закрыл глаза и уже в который раз попытался заснуть, хотя желудок сводило от страха и сердце, казалось, билось о ребра. Прислушиваясь к биению собственного сердца, я не сразу различил звук едва слышных, крадущихся шагов за окном. Я запрокинул голову и увидел сквозь циновку силуэт человека, стоящего на улице напротив изголовья моей кровати. Из моего горла готов был вырваться непроизвольный крик, но одна сильная ладонь запечатала губы, а пальцы другой клещами сдавили горло.

На улицу меня вытащили мощным рывком, и никто из моих друзей не проснулся — все были утомлены тренировками и разговорами до самой полуночи.