Красный паук, или Семь секунд вечности

Николай Иванович Кондратьев, сидя за столом перед открытым фибровым чемоданом с клеймом «NT» на крышке, продолжал манипулировать рычажками, тумблерами и ключом передатчика рации.

– Пощади, – задрожал всем телом лейтенант Петров, – мне очень страшно. Ты даже не можешь представить себе, как мне страшно…

– Т-с-с, – приложил палец к губам Кондратьев…

«Чемодан – тот же самый, а это значит – тот человек в робе и есть мой дядя – Кондратьев Николай Иванович, – подумал, плотно прижимаясь спиной к стене Лукьянов, – похоже на то, что они меня не видят, тогда подойду ближе к столу».

И, обливаясь потом от страха, он двинулся вперед.

«Аппаратура собрана в точности, как это сделал я, – отметил Юрий Петрович, стоя за спиной Кондратьева и внимательно рассматривая стоящие на столе агрегаты, – и картину я точно также запараллелил. Случайно».

Юрий Петрович увидел, что Николай Иванович, убедившись, что Петров уже спит глубоким сном, укрыл плафон настольной лампы полотенцем, а затем положил тетрадь в открытый чемодан.

«Вот и зеленая тетрадь с переводом, – отметил для себя Юрий Петрович, – как бы подглядеть?»

– Теперь, пожалуй, все готово для управляемого заключительного эксперимента, – внятно проговорил Кондратьев, – тут, главное, подобрать правильные слова, их порядок. Важна и глубина значения каждого.

– Согласен, – кивнул Юрий Петрович. – А вот и красный паучок, – обрадовался он, заметив алую капельку на крышке чемодана. Кстати, где Парус Майор?

Из темноты просторного санаторного номера бесшумно выпорхнула синица и уселась Лукьянову на плечо. Николай Иванович оглянулся в темноту и скомандовал сам себе:

– Так, поехали, – и щелкнул тумблером.

Полутемная комната моментально наполнилась светящимся сиреневым туманом. Николай Иванович погасил настольную лампу, и, стоя у балконной двери, с интересом наблюдал, как сказочный туман наполняет комнату. Не удержавшись от соблазна, он наклонился и зачерпнул рукой сиреневый свет. На его широкой ладони расположились смирные, микроскопические звездочки, радужно переливающиеся всевозможными цветами и оттенками.

Полюбовавшись на искорки, Кондратьев возвратил туман на место и уверенно застучал ключом передатчика.

Сиреневый туман заполз в ноздри и рот улыбающемуся во сне Марку Глебовичу Шустрому и укрыл мягким плащом избитое тело лейтенанта Петрова. Еще через три минуты Николай Иванович любовался полнолунием, а лейтенант НКВД Петров, перестав стонать от ужаса и боли, погрузился в глубокий сон. И уже мертвый палач Марк Глебович Шустрый продолжал улыбаться. Николай Иванович вернулся в номер, отключил всю аппаратуру, смотал провода и аккуратно поместил все в чемодан.

На секунду задумавшись, Кондратьев быстро открыл тетрадь, вырвал страницу с двумя последними четверостишьями перевода стихотворения «Через Вселенную», пододвинул массивную пепельницу и зажег спичку. Глядя на яркое пламя, Николай Иванович взял ножницы и, быстро отхватив маленькую прядку своих волос с макушки, положил ее на огонь.

Вдыхая запах, он вложил зеленую тетрадь внутрь коробки «Красный мак», затем покрыл приборы куском серого холста, сверху устроил коробку и закрыл чемодан.

– Пожалуй, теперь все, – Николай Иванович посмотрел на настенные часы и добавил, – этот перевод он должен сделать сам, – а потом закрыл замки крышки с вензелем «NT».

Взглянув на настенные часы, Николай Иванович устроился за письменным столом и начал быстро писать в зеленой школьной тетрадке остро отточенным простым карандашом. Затаив дыхание, Юрий Петрович Лукьянов бесшумно приблизился к столу и, стоя за спиной Кондратьева, прочитал:

«…Дорогой Юра, чтобы нейтрализовать импульс смерти, предназначенный для Андрея Зорина, тебе необходимо стать „Черным Дворником“. Ты узнаешь, как это сделать восемнадцатого июля 1999 года. Но запомни главное: импульс смерти – энергетический сгусток огромной мощности, и если он не будет нейтрализован, то в этом случае нарушится баланс четырех взаимодействий, и это будет означать только одно – конец нашей барионной Вселенной. И еще. После нейтрализации импульса ты должен сделать так, чтобы это открытие не было использовано во зло всему человечеству! Это будет очень непростой выбор. Твой дядя Коля».