Красный паук, или Семь секунд вечности

Крошка-Меркурий, между тем, нежась в этих видимых и не видимых, но смертоносных для всего живого излучениях, медленно полз по концентрической орбите, сверкающей микроскопической пылинкой. Оцепеневший Валентин Маркович со вспотевшими от сильного волнения ладошками и прилипшей к спине рубашкой под пиджаком, стараясь не поворачивать голову, скосил глаза на ближайшего коллегу из комиссии с целью определить, видит ли она тоже самое. И не определил.

– Наваждения и галлюцинации. Наверное, сердце шалит, – беззвучно прошептал Валентин Маркович и, прикрыв носовым платком рот, интуитивно добавил с выражением полной веры первый раз в жизни. – Прости меня, господи, – и чуть было прилюдно не сотворил крест.

Глава 30 Воскресенье, 18 июля 1999 года. Южный Урал

– Прошу! – Юрий Петрович открыл дверь номера и пропустил вперед Юлию Сергеевну.

– Я только приму душ, – отрывисто произнесла она, – а потом пойдем на пляж.

Но вместо душа она страстно обняла Юрия Петровича, застывшего с чемоданом на пороге.

– Может, я хотя бы закрою дверь? – сделал попытку освободиться из горячего плена Лукьянов.

– Закрывай, только быстро, – и смело обнажив живот и грудь, Юлия Сергеевна сняла сарафанчик через голову.

Юрий Петрович поставил тяжелый чемодан на пол, прикрыл ногой дверь и стал осторожно гладить нежную кожу на животике Юлии:

– Понимаешь, – продолжал мямлить Лукьянов, – я сначала ничего толком не мог понять…

В дверь постучали.

– Что за черт? – Юлия выскользнула из слабых объятий Лукьянова и скрылась в ванной.

– Кто там? – уныло осведомился Лукьянов, задвигая чемодан ногой под стол. – Сейчас открою! Одну минуту!

– Извините меня, – послышалось из коридора. – Это я, ваш сосед. Шустрый Валентин Маркович.

Юрий Петрович открыл входную дверь.

– Прошу простить меня за настойчивость, – принюхивался с порога Валентин Маркович, снимая бежевую панаму с большой головы, – но дело у меня просто чрезвычайной важности и срочности. Могу я пройти?

– Да, конечно. Вот, присаживайтесь, – указал на диван Юрий Петрович, слегка озадаченный такой срочностью, – прошу.

– Дело в том, – начал слегка заикаться Шустрый, присев на краешек дивана, – чем быстрее вы узнаете, тем лучше будет для всех нас.

– Для кого для всех?

– Для всей вашей компании, для Вас, Юрий Петрович, – быстро заговорил Шустрый, – для Валенды, а, главное, для Зориных!

– Похоже, вы уже всю нашу команду знаете? – удивился Лукьянов, – чем мы обязаны таким пристальным вниманием, Валентин Маркович?

– Да тут в двух словах не расскажешь, – честно посмотрел в глаза Лукьянову Валентин Маркович, – но все же я попробую изложить. Вкратце.

– Я в душе! – послышался громкий голос Юлии Сергеевны из-за двери. – И хочу апельсинового соку! Холодного!

– Сейчас! – откликнулся Юрий Петрович, а затем тихо обратился к Шустрому. – А до ужина не терпит? Можно мы с дороги хоть приведем себя в порядок?

– Да, конечно, – посмотрел на дверь в спальню Валентин Маркович. – Только я должен вас предупредить. Если вдруг что-то вам покажется странным, сообщите мне, пожалуйста.

– Почему именно вам и что странного может здесь произойти? – упрямился Лукьянов.

– Дело в том, – стал окончательно серьезным Валентин Маркович, – дело в том, что в этом здании в период с весны сорок третьего по весну сорок четвертого располагалось особо секретное подразделение НКВД, которое производило исследования в области радиосвязи и по решению проблем перехвата информации противника и последующей дешифровки. И ваш дядя, родной брат вашей матери, Кондратьев Николай Иванович, был одним из ведущих научных работников этого заведения. Помните? Были такие шарашки. Но здесь была всем шарашкам шарашка! Шарашка на высшем уровне! Об этих сверхсекретных объектах даже в сегодняшнее смутное время на всплыло не единого фактика! Сверхсекретность! Весь санаторий был особой зоной за колючей проволокой и охранялся по высшей категории. А заключенными здесь были в основном физики, прошедшие специальный отбор. Жили они в нормальных условиях – по одному человеку в номере. Такие комфортные условия были специально созданы, в надежде, что они дадут ошеломляющий результат. Фактически так оно и вышло, но в апреле сорок четвертого случилась беда – погибли люди – ответственные работники, в частности, мой отец. Он был комендантом гарнизона. И дело приняло трагический оборот. Вот так. А ваш дядя – Николай Иванович был на пороге одного научного открытия государственного важности.

– Валентин Маркович, – смущенно сказал, слушая звуки льющейся воды в ванной Лукьянов, – все это безумно интересно, но…