Красный павлин(СИ)

Брат опять что-то говорит. Татарин не понимает. Прислушивается.

ТАТАРИН. Зачем тебе дверку поправлять? Ты в курсе, что ты похож на долбоеба? Умираешь тут.

Брат умирает. Татарин смотрит на дверку. Потом на Брата. Идет к домашнему телефону. Набирает номер.

ТАТАРИН. Не аллокай мне тут. Это не мой кот. Не мой, понял?.. Да мне плевать, что ты тут ни при чем. Даже, если ты правда, ни при чем... Ребят, которые причем, уже нет... а до них ты был последним, кто с ним возился, ты понял?

31

Сытый смотрит на телефон. Начинает долбить трубкой по предметам до тех пор, пока трубка перестает сильно походить на трубку. Заходит сонная Татьяна.

ТАТЬЯНА. Нет, ну мы вообще выспимся сегодня или нет?

СЫТЫЙ. Если ты сейчас отсюда не уедешь к тете, то высыпаться ты, похоже, будешь уже в ближайшее время и на том свете. И сделай это сейчас, у меня мандраж начинается. Я могу про тебя и не вспомнить.

ТАТЬЯНА. К тете? Не хочу я к тете. У тети вообще моей не выспишься. У меня не тетя, а шумная тварь.

СЫТЫЙ. Одевайся.

ТАТЬЯНА. Ну ладно, если ты настаиваешь.

Татьяна уходит.

Сытый сидит, думает. Аккуратно собирает то, что осталось от трубки. Прикладывает ее к уху. Набирает номер.

32

Юрьич с Анатолием Петровичем на балконе. Анатолий Петрович с пневматической винтовкой.

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. Развелось, тварей.

Стреляет в какого-то кота. Тот орет.

ЮРЬИЧ. Можно теперь и мне?

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. День не задался?

ЮРЬИЧ. Да не особо. Только что с библиотеки.

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. И что там в библиотеке?

ЮРЬИЧ. Библиотекарша без очков.

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. Ну, может, зрение у нее очень хорошее.

ЮРЬИЧ. Или она не библиотекарша.

Стреляет в кота Юрьич.

Тишина.

ЮРЬИЧ. Я вот всю думаю. И мне кажется, что в детстве я любил котов.

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. Я тебе ничего не навязывал.

ЮРЬИЧ. К тебе в 12 жить переехал. И ты их уже тогда ненавидел.

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. Говорю, не навязывал.

ЮРЬИЧ. Может, люди, все-таки, имеют право любить котов и делать из-за них всякие вещи?

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. Из-за этих тварей? Даже не надейся.

ЮРЬИЧ. Мне звонил кто?

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. Может звонил, а может и не звонил... В смысле мне плевать, я сегодня просто наслаждаюсь жизнью и ненавижу котов.

Звонит телефон.

ЮРЬИЧ. Это тебе?

АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ. Я же говорю, сегодня мне плевать.

Юрьич подходит к телефону и берет трубку.

ЮРЬИЧ. Алло. Да, это я ... Я же говорю что это я. Юрьич я. Татарин, что? Повтори, что Татарин? Почему связь такая плохая?.. У тебя, что, телефон в жопе? В жопе, говорю, телефон... Татарин к тебе приедет? Да ничего он тебе не сделает... Что? Еще раз повтори, что?.. Как завалил? Брата Лехи?.. Точно сам сказал?.. Ты вообще, блядь, понимаешь, что это не телефонный разговор?... Ладно, я приеду... Да. Отвечаю приеду я.. слышал? И хватит держать свой телефон в жопе.

Юрьич кладет трубку.

33

Светлана, Даша и Ксюша выходят из лифта на этаже Сытого.

Сверяется по бумажке Светлана.

СВЕТА. Вон та квартира.

ДАША. Сытый?

КСЮША. Написано же Сытый, ага.

ДАША. Тебя, тупая манда, никто не спрашивал. Думаю, я лучше тебя училась в школе.

КСЮША. Ага, лучше. Наверное, до сих пор пишешь, не манда, а мОнда.

СВЕТА. Звоним. Спрашиваем, где Степан?

ДАША. Я вот сейчас что-то и не думаю, что он прямо будет нам отвечать, где Степан. У него же погоняло, Сытый.

СВЕТА. А пистолет тогда на что?

ДАША. Нет, я конечно могу завалиться, приставить к нему пистолет и начать общаться на невежливом языке. Но что-то мне подсказывает, что он сам хорошо знает невежливый.

СВЕТА. И что тогда делать? Это единственный адрес, который был у Степана записан.

ДАША. Посидим на лестнице. Послушаем. Может, зайдет кто. Или у кого есть планы? Вроде мы раньше все втроем развлекались тем, что нас Степан трахал.

КСЮША. Ага. Только меня первую и сильнее всех остальных.

СВЕТА. (Даше) Хорошо.

Идут на лестницу.

СВЕТА. Что-то дерьмово тут.

КСЮША. Ну так это лестница. Тут всегда дерьмово. Причем в любом подъезде без исключения. Наверное, даже можно исследование по дерьмовости подъездов проводить.

34

Сытый лежит на полу перед входной дверью, ногами упирается в плинтус. Пистолет на готове.

Что-то услышав, он вздрагивает.

Потом успокаивается.

Шорох сзади его сильно напрягает. Но выходит Татьяна в ночнушке. Идет в туалет.

СЫТЫЙ. Ты, какого.. бл... какого ты тут еще? Я же сказал уехать.

ТАТЬЯНА. Так некуда ехать. Я же люблю поспать. Ты же знаешь. Тем более, ты же никуда не уехал.

СЫТЫЙ. Да я не уехал из-за того, что бессмысленно куда-то уезжать. Это же Татарин.

ТАТЬЯНА. Вот и я о том же, бессмысленно.

Татьяна проходит в туалет. Закрывает дверь.

СЫТЫЙ. Тут может кое-что начаться. И тебя могут застрелить, ты это понимаешь?

ТАТЬЯНА. Главное, чтобы во сне. Потому, что для людей это естественно, умирать во сне.

СЫТЫЙ. Да ты. Ты... ты хотя бы не высовывайся, если что-то начнется. Понимаешь?

ТАТЬЯНА. Ага... И если меня застрелят после того, как тебя застрелят, так я вообще тогда переживать не буду.

СЫТЫЙ. Скажи, это из-за того, что ты медсестра?

ТАТЬЯНА. Нет, ну есть медсестры и веселые. А вообще правильно так к смерти относиться. Это нормально.

СЫТЫЙ. Ненормально это ни хрена. Ты поняла?