Красный сфинкс

Но сам я к НФ охладел. Опыт прожитой жизни требует излиться на бумагу. Да и после смерти Лукодьянова (14 мая 1984 года, – Г. П.) как-то не поднимается рука вывести подзаголовок: «научно-фантастический роман».

Что нас сблизило с Лукодьяновым?

Конечно, книги. Еще не писание книг, а чтение, обмен книгами.

Мой колоссально начитанный двоюродный брат был из особенно любимой мною породы людей – из всезнаек. Разговор он часто начинал так: «А знаешь ли ты, что…» Или: «Послушай, что я вычитал сегодня…» В то время он занимался разработкой легкосплавных труб для бурения нефтяных скважин. Увлеченно говорил о своей главной идее – пластмассовые трубопроводы вместо металлических, – и как-то в наших разговорах вдруг возникла странная, фантастическая картина: струя нефти идет через море вовсе без труб, в «кожуре» усиленного поверхностного натяжения…»

У Евгения Львовича живой, но холодный – морской – взгляд, внезапно и легко теплеющий при улыбке. От глаз вниз бегут морщинки, уголки губ опущены. Разговаривать с ним интересно обо всем, но в любом разговоре он незаметно выходит на самое главное. Много ходил по морям, прекрасно рисует.

В соавторстве с И. Б. Лукодьяновым вышли:

«Экипаж „Меконга“. Книга о новейших фантастических открытиях и старинных происшествиях, о тайнах вещества и о многих приключениях на море и на суше» (1962),

«Черный столб» (1963),

«На перекрестках времени» (1964),

«Очень далекий Тартесс» (1968),

«Плеск звездных морей» (1970).

В свое время меня поразила небольшая, но как-то лихо и лирично написанная «Повесть об океане и королевском кухаре». «Он добьется, он увидит, как в рассветной синей дымке средь просторов океана встанут горы островные в пенном грохоте прибоя. Там, в зеленой чаше леса, под горячим солнцем юга люди черные, нагие собирают черный перец, драгоценнейшую пряность…»

Правда, чтобы добраться до этих далеких гор надо пересечь океан.

А плыть долго, а климат под экватором жаркий, а продукты очень скоро портятся.

«Король поглощал кусок за куском, запивал любимым напитком, и королевское чело понемногу прояснилось, что не ускользнуло от внимательного взгляда дуна Абрахама.

– Из чего эта олла-подрида? – спросил король.

– Четыре мяса, ваше величество: свинина, говядин, баранина, козлятина. Лавровый лист, чеснок. Все вместе тушилось на свином сале.

– Чеснока надо… э… поменьше. А почему вы принесли это в железном ящике?

– Новый способ приготовления, Ваше величество…

И дун Абрахам торопливо объяснил: в жестяной сосуд накладывается мясо и заливается салом сверху. Затем надо запаять крышку и погрузить сосуд в кипящее масло, чтобы мясо как следует потушилось.

– …и после этого, Ваше величество, мясо сохраняется в сосуде совершенно свеженькое. Нисколько не портится, и не нужно его перчить, чтобы отбить запах. Только разогреть. Олла-подрида, которую вы только что съели, хранилась в этом сосуде почти шесть месяцев…

– Что? – закричал король.

– Шесть месяцев? – ахнули инфанты.

– Я говорю истинную правду, ваше величество, – сказал дун Абрахам, слегка заикаясь от нервного возбуждения. – Если вам угодно, соизвольте осмотреть мой подвал, и вы убедитесь, что только для этого поставлены там котлы… только для блага вашего величества…

– Сегодня я еду к герцогу Середина-Буда. Но как-нибудь загляну в ваш подвал. Может быть, завтра. А что у вас во втором ящике?

– Четыре птицы, ваше величество: гусь, курица, лебедь и фазан. Если разрешите…

Дун Абрахам засуетился, велел слуге взрезать второй ссуд.

– Погодите. – На лице короля было особое выражение, появлявшееся каждый раз, когда в голову его величества приходили мысли, за которые он и повелел называть себя Многомудрым. – Вот что, – сказал он после раздумья. – Этот ящик будет храниться у меня шесть месяцев. Или нет – достаточно одного. И посмотрим, что из этого получится. Дун Маноэль, отнесите в мою спальню. – Он с некоторым сожалением проводил взглядом сосуд, уносимый камерарием.

– Ваше величество, – сказал дун Абрахам, – я убежден, что шесть месяцев – не предел. Мясо, приготовленное по новому способу, может храниться таким образом гораздо дольше.

– Если это так, – сказал король, – то нет нужды… э… в больших количествах перца… И значит, незачем отправлять экспедицию к этим, как их там… к Островам пряностей. Слишком накладно для казны…»

Но консервирование открывает пути через океан.

Теперь остановить будущих открывателей просто невозможно.

«За кормой белеет пена, паруса наполнил ветер, и несется каравелла, накрененная под ветер…»

В романе «Ур, сын Шама» (1975) герои «Меконга» встречаются с вернувшимся на землю сыном вавилонянина, не века, а тысячелетия назад похищенного с Земли космическими пришельцами.