Красный сфинкс. Книга вторая

Издательство «Молодая гвардия», готовя к выходу книгу «Арктический мост», ходатайствовало перед высокими инстанциями о моем возвращении в литературу. И я вернулся к столу, к пишущей машинке. И снова посетил, теперь уже как литератор, Институт физических проблем академика П. Л. Капицы. Академик Л. Д. Ландау объяснял мне механизм атомного взрыва. Потом консультировался в университете с академиком Игорем Евгеньевичем Таммом, считавшим, что ядерный взрыв космического тела возможен лишь при условии, что оно искусственного происхождения. И я представил себе, что в тунгусской тайге в 1908 году произошел АТОМНЫЙ ВЗРЫВ В ВОЗДУХЕ, БЕЗ УДАРА О ЗЕМЛЮ. ЭТО МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ ЛИШЬ В ВЕЩЕСТВЕ, ПОЛУЧЕННОМ ИСКУССТВЕННО, НО НЕ НА ЗЕМЛЕ, А НА ДРУГОЙ ПЛАНЕТЕ.

Так появился мой рассказ-гипотеза «ВЗРЫВ». Впервые в литературе говорилось в нем о ядерной цепной реакции взрыва, погубившего в 1908 году над тайгой перед спуском на Землю инопланетный корабль».

Рассказ, напечатанный в 1946 году в журнале «Вокруг света», вызвал невиданную яростную по силе дискуссию. Возражая Казанцеву, писатель Борис Ляпунов в журнале «Знание – сила» напечатал очерк «Из глубины Вселенной». В нем он настаивал на другой версии: неведомый космический корабль, взорвавшийся над Тунгуской, мог прибыть к нам не с Марса, а с Венеры.

Шумиха, вызванная публикациями, оказалась столь громкой, что ученым из Метеоритной комиссии при Академии Наук СССР пришлось попридержать разошедшихся фантастов.

«Мы пытались, – писал геолог Б. Вронский в книге «Тропой Кулика» (1977), – привлечь к участию в экспедиции, – (в район падения Тунгусского метеорита, – Г. П.) – фантаста Казанцева. Я в Москве беседовал с ним. А. П. был в восторге. Обязательно, говорит, поеду. Буду ждать вашего письма. Письмо ему послали. Написали, что группа укомплектована, состоит из научных работников и студентов-выпускников, оснащена самой современной радиометрической аппаратурой. Выезд в первых числах июля (1959 г.). Ждем вас, А. П., в конце июня в Томске. В ответ получаем телеграмму, в которой… Впрочем, вот она. «Томск, бетатронная лаборатория, Плеханову. Только что вернулся кругосветного путешествия, должен отправиться международный конгресс. Искренне сожалею, что не могу принять участие вашей интересной экспедиции, которой желаю успеха. Особенно рекомендую провести металлометрические исследования всей таблицы Менделеева различных участков места катастрофы. Рассчитываю ознакомиться с вашими выводами, ради чего задерживаю свое выступление, связанное с моей гипотезой. Интерес к ней огромен и за рубежом. Ваша экспедиция окажется центром внимания. Нам помогают смелые и обоснованные заключения Шкловского – (советский астрофизик, утверждал искусственное происхождение спутников Марса, но впоследствии отказавшийся от таких представлений, – Г. П.). Жму руки участников экспедиции, мысленно с вами».

Опыт северных рейсов на ледоколе «Георгий Седов» позволил Казанцеву написать роман «Арктический мост» (1946) и очень неплохие рассказы, составившие книги «Против ветра» (1951) и «Гость из космоса» (1958).

В 1951 году вышел роман-мечта «Мол Северный».

В 1956 году новый вариант романа этого романа – «Полярная мечта».

Повесть «Планета бурь» в 1959 году печаталась с продолжением в «Комсомольской правде», в 1963 году вышла под названием «Внуки Марса».

В 1960 году появилась «Лунная дорога».

В 1964 году – «Льды возвращаются».

В 1973 году – «Сильнее времени».

Встречи с крупными учеными (Л. Ландау, Лео Сцилард, Нильс Бор, А. Несмеянов, В. Миткевич, А. Иоффе) эффективно подпитывали воображение писателя. Например, роман «Купол Надежды» (1980) отразил научные идеи академика Несмеянова.

«Меня больше всего поразило, – вспоминал писатель, – что для уничтожения голода на Земле нет нужды изобретать что-нибудь невероятное. Все уже, в принципе, найдено. Одноклеточные грибки – дрожжи кандида – по составу своему и набору аминокислот не отличаются от материнского молока, вырастают эти грибки на тяжелых отходах нефти и увеличиваются за сутки в весе в тысячу раз! Чтобы накормить человечество, понадобится израсходовать в год смехотворно малое количество нефти – пятьдесят тысяч тонн, приготовляя из полученного белка все виды пищи».

Разговоры с Александром Петровичем всегда были интересны.

«Как ваши литературные дела? – спрашивал он, когда я появлялся в Москве, и мы встречались у него дома на проспекте Вернадского. – На вас опять давят? Вы опять наступили кому-нибудь на ногу? У вас в Новосибирске есть вот такой деятель, – называл он вдруг хорошо знакомую мне фамилию. – У него, похоже, на вас зуб большой вырос, он постоянно капает на вас в Российский Госкомитет по печати…»

И страшно раздражался, вспоминая по неведомой ассоциации братьев Стругацких.