Красный снег

– Я так понимаю, есть вероятность сегодня пострелять?

– Надеюсь, что не придется, голубчик. Но лучше быть готовыми. Вот, читайте. – Филиппов протянул помощнику желтоватый листок.

На нем в три строчки довольно ровным почерком было написано: «Тот каво вы ищити беглай матрос с Патемкина кличут Жоржик. Он с Матушкиным и татарином Хабибуллиным грабют дачи. Словить их сможите в трактире Муром на Петроградской стороне они там кажный вечер заседают часов с восьми бражничюют».

– «Муром»? Трактир, в котором Боровнин работает? – Константин Павлович вернул записку Филиппову.

– Он самый. Довольно сомнительное место. Вполне подходит и для сходок бандитских, и для сбыта награбленного. Сегодня навестим сие заведение. Если не застанем поименованных в этой депеше господ – потрясем хозяина. Он хоть и крестится поминутно, но глаза не сильно богомольные. Вполне себе может вещичками ворованными приторговывать. Выдвигаемся в шесть. Возьмем в кольцо. – Филиппов повернулся к висящему на стене плану столицы. – Вы, Роман Сергеевич, черный ход перекроете. Возьмете с собой Бубнова и Андронникова. Вяжите по-тихому всех, кто выходит. А мы с вами, Константин Павлович, постоим у входа, посмотрим за дверью. Как поймем, что основная масса постоянных посетителей уже внутри, так и заходим. Само собой, с поддержкой агентов. Что вы хмуритесь, Константин Павлович?

Маршал кивнул на записку.

– Странная записка. Слишком малограмотная для такого почерка. Как будто специально слова коверкали.

– Соглашусь, – с готовностью кивнул Филиппов. – Но эту тайну оставим на потом.

– Откуда появилась?

– Мальчишка принес дежурному. Говорит, какой-то дядя за гривенник на улице попросил отнести.

Константин Павлович нахмурился.

– Дядя? Какой дядя?

– Цитируя курьера – «обнакновенный дядя, с усами». Мальчишка тоже самый «обнакновенный», разве что козырек на картузе на честном слове держится.

* * *

26 февраля 1912 года. Санкт-Петербург, Петроградская сторона. 18 часов 34 минуты

На месте Маршал с Филипповым устроились с комфортом: первый отыскал дворника из дома напротив трактира, тот впустил полицейских в парадную и даже притащил откуда-то два табурета. Так что Владимир Гаврилович и Константин Павлович уселись в эркере между этажами у лестничного окна, как раз над вывеской «Муромъ», предварительно погасив свет. Чтобы уменьшить угрызения совести из-за оставшихся на морозе агентов и ротмистра, решили ущемить себя в курении.

До семи было тихо – пару раз выходил Николай Боровнин, поднимая клубы густого пара, выливал из ведра что-то в проулок. Однажды показался сам хозяин, постоял, посмотрел на небо, перекрестился, вернулся внутрь. Часов с семи стало оживленнее. Сперва из заведения шумной толпой вывалились ломовики, которые затем разъехались в разные стороны со смехом и руганью. А новая публика прибывала тихо, с оглядкой, по одному, много по двое. Руки в карманах, воротники подняты, походка пружинистая, будто ноги готовы в любой момент сорваться на бег, хулигански заломленные картузы, длинные шарфы. Перед входом очередной цепкий взгляд по сторонам – и быстро вниз по ступенькам.

За час – с семи и до восьми – Константин Павлович насчитал двадцать четыре посетителя. И в восемь как отрезало – за полчаса никто больше не вошел внутрь «Мурома». Еще через полчаса Филиппов вытащил из кармана револьвер и тихо скомандовал:

– Вперед.

Они спустились по лестнице, перешли улицу. С обеих сторон выросли три высоченные тени – агенты в «летучем» были сплошь богатырской стати, чтобы уже от одного их вида у злоумышленников возникало сомнение в целесообразности сопротивления. Из арки соседнего дома вышел старший филер.

– Все как обычно, Марченко, – полушепотом обратился к нему Филиппов. – Свистите, входите, громко представляетесь и пресекаете возможное неповиновение.

Старший кивнул, протяжно дунул в свисток, и вместе с трелью остальные агенты ворвались в трактир. Из распахнутой двери прогремел густой бас:

– Спокойно, господа! Полиция. Всем оставаться на своих местах до выяснения личности. Руки держать на виду!

Филиппов с Маршалом неспешно спустились по присыпанным песком ступенькам, вошли в задымленный зал.

– Добрый вечер, Силантий Иванович, – отыскал глазами хозяина Филиппов. – Не беспокойтесь, мы ненадолго. Приступайте, Марченко.

Сам Марченко загородил широкой спиной выход из трактира, а трое остальных агентов принялись перемещаться от стола к столу, изучая предъявляемые паспорта. Филиппов подошел к хозяину, указал на двери кабинетов:

– Там есть кто?

– Никак нет, господин Филиппов. Все здесь.

Константин Павлович покачал головой.

– Врет. В зале на три человека меньше. Я считал входивших.

Владимир Гаврилович ткнул черным стволом в плечо хозяину, повернул его к ряду дверей.

– Открывайте по очереди.

Маршал тоже поднял оружие, навел на первую дверь.

Хозяин перекрестился, повернул ручку – никого. В следующем кабинете тоже. И так еще два раза. Пусто.

– Интересно, – протянул Филиппов. – Ну что ж, пойдемте, поговорим.