«Красный стул» (СИ)

Она огладила своё предплечье и отвернулась, нервно выискивая что-то глазами. Теодору показалось это странным, а после вчерашнего показательного выступления он и вовсе думал, что смущение — её профессиональная игра для введения людей в ступор.

— Да, я помню, как вы требовали, чтобы я его сменила, — недоверчивая нотка проскользнула в её тоне.

— Кажется, это было уже после того, как я пытался его стянуть… — сделав многозначительную паузу, он продолжил: — Так что, да. Я бы однозначно предпочёл, чтобы вы его не надевали, — и пожал плечами, разворачиваясь к выходу. — А в остальном… Как вам угодно. Постарайтесь собраться в течении получаса.

Гермиона как-то растерянно кивнула, и он покинул комнату. Устроенный ею хаос был приятной неожиданностью. Оказалось, она может вести беседу без вечных загадок не только на работе. И что было для него более важным: сам Теодор находился не в состоянии подростка без малейшего проявления интеллекта. Он всё ещё ощущал гнетущую тело потребность прикоснуться к девушке, но не так остро, чтобы затмевало разум. Это ничего не значило. Ничего.

Днём предстояло всё-таки решить, что делать с Маркусом и его нынешним положением. Единственно возможный разумный выход, который бы предложил лучший друг, Нотт и так знал. Однако возможно ли это исполнить, когда Грейнджер постоянно рядом? Ведь (как минимум) предъявлять свои права Теодор должен в стенах, где его покойный отец вёл дела. Учитывая ситуацию всеобщего напряжения, заявление должно быть громким. Очень громким. Эти мысли крутились в голове, пока прохладная вода струилась по телу, окончательно остужая горячую голову.

Дорога до ресторана, к удивлению Нотта, прошла без эксцессов и едких замечаний. А потому, только переступив порог ресторана, он дал распоряжение Джонсон отправить приглашение Драко. До появления гостя ему стоило определить, с какой стороны подступиться к делам «Банши». Недовольства было не избежать. Теодор слишком долго отсутствовал вне деятельности организации, поэтому плохо представлял тонкости их кухни. Однако, что бы он ни делал, ему необходим был «утилизатор».

Профессия, которую не найдёшь в списке вакансий. Каждая группировка в зависимости от размеров и направленности имела в своем штабе одного или максимум двух людей, занимающих эту должность. Они убирали «мусор» внутри, минимизируя утечку информации из группировки. Казни могли быть массовыми или индивидуальными и напрямую зависели от степени вины. Одно оставалось неизменным: личность «утилизатора» являлась негласной. Это помогало сохранять порядок и отсутствие предвзятости. Ко всему прочему, такой работник был обязан изучить каждого волшебника внутри группировки. Он знал всё: от даты вступления до количества плюшевых игрушек, стоящих на подоконнике. Ценность такого профессионала переоценить было невозможно, а потому их личности хранились в строжайшем секрете. Где ему сейчас взять такое чудо магического мира, Нотт просто не имел ни малейшего понятия.

Зато где взять информацию, и кто её проверит, хозяин «Красного стула» прекрасно знал. Если Долохову настолько необходимо решение этих междоусобных конфликтов, то он, как никто другой, поспособствует сыну своего старого друга. А Грегори с огромным удовольствием примет такой крупный заказ на подтверждение данных. Откинувшись в кресле, Теодор попытался прикинуть, в какую сумму ему встанут все манипуляции. От этого череп неприятно сдавило. Последнее время траты были на грани фантастики, но их необходимость сейчас просто неоспорима.

Достав пару чистых листов, он с сомнением закусил губу и схватил целую стопку. Нотт помнил больше двух десятков фамилий, которые могли доставить массу проблем, только потому что их носители всё ещё живы. Прикрыв глаза на несколько секунд, он задумался о том, сколько трупов покроют его существование. От подобных размышлений внутри всё сжалось. Мужчина положил карандаш, придвигая к себе сигареты. В виски ударил ускорившийся пульс. Все эти действия вызывали отвращение и грызню с собственной совестью.

«Насколько я вообще смогу? — прикусив фильтр сигареты, Теодор уставился в одну точку, пытаясь отогнать свои опасения. — Будет ли вообще шанс снова оттуда выйти?»

Он сам не хотел чётко формулировать свои страхи, но смерть точно не входила даже в «топ-5». Жестокость и агрессия, похороненные под тяжёлым камнем терпения и контроля, всё чаще высовывали щупальца. Нотт непроизвольно бросил взгляд на кончики своих пальцев, и его передёрнуло. Он прекрасно помнил, как, глядя в глаза Дину Томасу, выкладывал лёгкие последнего на выломанные рёбра. Имитация орлиных крыльев стала показательной даже для грязной теневой стороны. Покойный отец был в бешенстве от выходок сына, который часто перегибал палку.

«Люди не меняются», — слова в голове прозвучали суровым голосом почившего родственника, оставившего Теодору только свою фамилию.