Красный. Таинственный конверт

– Будьте любезны пояснить господин Интригио, что именно вы поняли? – спросил Уолкер, не терявший своего британского апломба даже будучи покрытым вонючим илом.

– Вот именно, сэр… Что вы поняли?

– Что вы сообщник мистера Ребуса! И что пока ваш двойник пытался сбить нас со следа и косил траву в саду, вы запустили в башенке лифт, опустили Комнату с Кроватью на первый этаж и спрятали тело господина Триппа. Того самого господина Триппа, которого вы незадолго до этого убили!

– Боюсь, что не понимаю, сэр, но звучит это очень увлекательно… совсем как детективный роман великой Пенелопы Флимзи, – с абсолютным спокойствием ответил Кий.

– Ерунда! Тайна раскрыта! – прорычал Ласло.

– Вот оно как?

– А то!

– Что ж, я никогда не осмелился бы противоречить вам, сэр. Ну-с… какие будут указания по поводу обеда?

– Обеда? Да вы вообще о чём?

Лицо Кия исказила гримаса сожаления.

– Видите ли, сэр… Я вынужден признаться вам, что ни я, ни мадам Эвтерпа не знаем практически ничего. Мистер Ребус, которого вы называете моим шефом, – в общем, как вам сказать… я даже не знаю, кто это. Он мне заплатил, хорошо заплатил, чтобы я поработал здесь два дня, но кроме адреса и немногочисленных иных указаний, которые я получил в письменном виде… к сожалению, я и в самом деле не знаю ни черта, простите за выражение. Гонорар предложили отличный, а времена сейчас такие, что берёшься почти за любую работу. Я ожидал, что будет нечто весьма экстравагантное, и, насколько доступно моему пониманию, не ошибся… В любом случае, я знаю лишь, что до обеда пятнадцать минут, сэр.

– Вот как, в самом деле? – сказал Ласло, посмотрев на часы.

– Уже четырнадцать.

Ласло уставился в глаза лакею, выполняя, быть может, лучший из своих знаменитых Взглядов Пытливого Филина за всю историю.

– Итак, вы хотите убедить меня, что ничего не знаете о том, что случилось в этом доме?

– Всё, что я знаю, сэр, написано на этом листочке, – сказал дворецкий, протягивая Ласло клочок бумаги.

– Одиннадцать ноль-ноль, маленький фуршет на террасе. Одиннадцать пятнадцать, чтение приветственного послания и вскрытие конверта. Тринадцать тридцать, обед. Пятнадцать тридцать, отъезд.

– Отъезд? – спросил Ласло. – Это куда же?

– Домой, к примеру? – ответил вопросом Кий.

– Хм… – пробормотал Ласло. Но правда была в том, что, как ни печально было это признавать, в глазах Кия Пытливый Филин увидел полнейшую искренность и ничего больше.

Последовало долгое неловкое молчание, которое в конце концов прервал плеск агента Уолкера.

– Я так понимаю, что новостей накопилось немало, – сказал он. – Давайте мы с Беллом быстро сходим переоденемся, а потом вернёмся сюда и все выложим карты на стол?

– На стол, – повторил Кий, радуясь возможности возобновить привычную работу дворецкого. – Вот именно, сэр. Стол, куда обед подадут… ровно через одиннадцать минут!

12 Что это ещё за торт?

Лицо Ласло Интригио было исчерпывающе красноречиво. После жидкого супа из корневого сельдерея, превращённого в пар, деструктурированного огурца с кремом из выпаренного тофу, эмульсии из кунжута и бланшированной полбы, а также крем-супа с проростками сои у него на лбу показалась глубокая морщина, а губы скривились навечно. Что бы ещё ни вышло из кухни мадам Эвтерпы, он бы не стал это есть. Лучше голодать с достоинством, чем уступить всем этим варёным овощам.

Единственное варёное блюдо, на которое он, Ласло Интригио, готов был согласиться, – это рагу из петуха и говядины с дижонской горчицей и хреном!

Эта череда крошечных блюд, раскрывавших всю возможную палитру безвкусной еды, настолько разочаровала Ласло, что ему с трудом удавалось следить за разговорами сотрапезников, даже когда Бина рассказала агентам Уолкеру и Беллу о том, как они узнали, что башенка на самом деле – огромный лифт, и о том, какую роль сыграл этот факт в понимании того, как убийца избавился от тела господина Триппа. Единственная загадка для Ласло была одна – как можно называть поваром мадам Эвтерпу! Словно пытаясь ещё сильнее испортить ему настроение, Кий вынес последнее блюдо, десерт: полупрозрачный ломтик торта, который, казалось, слегка коснулся горстки какао в своей предыдущей жизни.

– Я не в состоянии… – сказал он. И это была правда.

Маркус воспользовался ситуацией и, в два счёта заглотив свою порцию торта без сливочного масла, яиц, молока и сахара, вцепился зубами в папину.

И пока Ирина за другим концом стола говорила что-то о некоем странном слове, которое буквально выскочило из старой рамы, Маркус испустил приглушённый крик и сплюнул в тарелку.

– Умница, сынок! – тут же похвалил его Ласло, внезапно воспрянув духом. – Чересчур – это чересчур!

– Да что это за… Что такое в этом торте? – пробурчал Маркус, нанизывая что-то на вилку.

– Вот и я себя спрашиваю, сынок! – кивнул Ласло. – Ты в порядке?

Однако проблема его сына касалась не выбора ингредиентов, а постороннего предмета, который оказался в этом ломтике. Маркус очистил его от теста и поднял с тарелки рукой: это была серебряная буква. Буква «А».