Красный террор в России. 1918-1923

Иногда и в порядке административном большевистская власть свирепо расправлялась со своими агентами, попавшимися в слишком вопиющих взятках, циничных грабежах и т. д. И все-таки все это было лишь исключением из общего правила полной безнаказанности. Можно было призывать к беспощадному истреблению этих «гадин», портящих весь советский аппарат, как это делал Закс в период своего заместительства Дзержинского[363] и в то же время прекрасно сознавать, что без этих «гадин» аппарат существовать не может. И сколько случаев можно зарегистрировать, когда присуждаемые за уголовные деяния к расстрелу выпускались из тюрьмы и получали немедленно крупное назначение.

***

«Старые способы охранки — провокации, осуждены членами комиссии» — гордо говорил еще в октябре 1918 г. в Петрограде на собрании конференции чрезвычайных комиссий Северной области руководитель петроградской Ч.К. В действительности, начиная с дела английского консула в Москве Локкарта, который был приглашен по инициативе Петерса на заседание фиктивного «комитета белогвардейцев», (как то впоследствии признала сама «Правда»), вся деятельность чекистского «аппарата» строилась на самой грубой провокации, которой давалась санкция свыше. 5-го декабря 1920 г. за подписью Дзержинского «Особым Отделом» был разослан специальный секретный приказ, в пункте пятом которого рекомендовалось «устройство фиктивных белогвардейских организаций в целях быстрейшего выяснения иностранной агентуры на нашей территории».

Очевидно в силу этого циркуляра сам Лацис был творцом гнусной политической провокации в Киеве с фальшивыми чилийскими и бразильскими консулами, набранными из чекистов, устраивавшими якобы побег за границу и затем передававшими спровоцированных лиц «революционному правосудию», как контрреволюционеров. В № 1 «Красного меча»,[364] органа Политотдела Особого Корпуса войск В.У.Ч.К. (т. е. всеукраинской Ч.К.), было опубликовано даже официальное сообщение о «грандиозном», обнаруженном в Киеве, заговоре, во главе которого стоял граф Альберт Петрович Пирро, представитель Бразильской республики при Советском Правительстве Украины. Расстрелянными по официальным сведениям оказались сам Пирро и еще четверо: «об остальных лицах, связанных с этой организацией следствие продолжает вестись» — заканчивало официальное сообщение. Среди расстрелянных оказалась некая Р. Л. Поплавская, виновная в том, что «собиралась ехать во Францию для предупреждения Клемансо о том, что выезжает инкогнито группа коммунистов с агитационной целью». Гр. Пирро, конечно, не был расстрелян, ибо, как теперь это известно, он был лишь провокатором. Но кто из чекистов принял облик несуществовавшего гр. Пирро — так и остается еще невыясненным.[365] Зарубежные газеты[366] сообщали сведения о некой «баронессе Штерн», подвизавшейся в 1920 г. в Одессе. Это также небезинтересная и характерная страничка для большевистских провокаторских приемов. Баронесса Штерн прибыла из Константинополя в качестве убежденной коммунистки, по словам корреспондентов цитируемых газет, о ней писали местные «Известия», ее чествовали большевистские главари… Германскому консульскому агенту она вскрыла свое «настоящее» лицо: она де представительница Международного Красного Креста, прибывшая из Германии, чтобы вывезти всех немецких подданных. Заодно вывозились под фальшивыми паспортами и русские. Ввиду возможности «изъятия» ценностей их предлагалось передать на хранение баронессе Штерн. В назначенный день уезжающие были арестованы Ч.К. по указанию «баронессы Штерн». «В Одессе вообще часто прибегали к провокации» — говорят нам показания в Деникинской Комиссии. О, конечно, все это выдумки! — скажет скептик. Не выдумкой однако оказался бразильский «консул Пирро»? В Москве был свой «представитель» датского или шведского Красного Креста — некий датчанин, который крайне интересовался «белогвардейцами». Я знаю лиц, с которыми он пытался войти в сношения, и были такие, которые по своей, быть может, наивности попадались на удочку.