Красный цветок

С каждой новой ступенькой мрак сгущался плотнее. Алое, безумно мечущееся под порывами сквозняка, освещение, даримое факелами, искажало форму предметов.

Неприятные, резкие крики, то ли боли, то ли экстаза, раздражали слух и заставляли сжиматься сердце.

Я была готова к смерти. Но неизвестность меня пугала. Я пыталась успокоиться мыслью о том, что даже самая страшная боль не может длится вечно. В этом наше, смертных, преимущество перед бессмертными. Человеческая плоть хрупка. Со смертью уходит все. Страшнее выжить, утратив душу.

«О, Светлые Силы, помогите. Сохраните во Мраке!», – прошептала я короткую молитву.

Интересно, слышат ли Боги молитвы демонов? Наверное, слышат. Ибо мы тоже их творение, хоть и тёмное.

Безликие фигуры склонились передо мной в низком поклоне, распахивая двустворчатые двери.

Доски, по которым я шла, не сбавляя шага, источали характерный пьянящий аромат крови.

Стоило выйти из тайного коридора на возвышение, словно актриса на сцену, воцарилась тишина, сжатая, точно пружина.

Затем она взорвалась криками:

– Хвала Матери Тьмы!

– Осанна!

– Тьма и её дети!

Часть меня, древняя и сильная, откликнулась на эти призывы. Заворочалась, довольная, уверенная в том, что всё правильно – я там, где и должна быть. Происходит то, ради чего я пришла в этот мир.

Я воплотилась, чтобы сбылось древнее пророчество, исполнения которого так жадно предвкушали копошащиеся внизу твари: открыть Врата Бездны и пусть этот мир захлебнётся ужасом, которого достоин.

– Литуэль! Литуэль! Литуэль! – неслось из мрака, слегка согретого свечами.

Сотни тел тянулись ко мне. Сотни рук.

– Хвала Матери Тьмы!

– Осанна!

– Тьма и её дети! Хвала тебе, Тёмная Богиня! Литуэль! Литуэль! Литуэль!

Скандировали вокруг.

И было непонятно, то ли они призывают кого-то, более могущественного и сильного, чтобы забрать меня. То ли приветствуют свою тёмную богиню в моём лице.

Скрюченные пальцы продолжали тянуться из мрака. Блики огня рисовали на них алые полосы.

– Да разверзнется Бездна!

Крик нарастал, переходя в истошный, экзальтированно-истеричный визг, когда один из безликих жрецов подтащил к моим ногам тощую девчонку с испачканным лицом и огромными от ужаса глазами.

Острый жертвенный нож перерезал несчастной горло. Кровь фонтаном брызнула из разорванной артерии.

– Хвала Тьме! Хвала Тьме! Да разверзнется Бездна! Литуэль! – скандировали голоса.

Жрец потянулся за второй жертвой, подтягивая её ближе к себе, то ли чем-то опоенную, то ли просто потерявшую от ужаса волю к сопротивлению.

Я его опередила, не позволив совершиться новому убийству. Ударом ноги мне удалось выбить нож из его рук.

Монотонный речитатив: «Да разверзнется Бездна», – сбился.

Барабаны продолжали гудеть, а пламя – разбрасывать алые отблески.

Я попробовала призвать Силу и, – о, чудо! – она пришла!

Ненавистный ошейник, по-прежнему тяжёлой гирей давящий на грудь, змеёй оплетая шею, больше ничему не препятствовал. Уж одни Двуликие знают – почему.

Взмах рукой и пламя, как полноводная река, метнулось вперед, прорубая проход в гуще человеческих тел. Пылая, оплывая, фигурки истошно вопили, отступали и почему-то дрались между собой.

Немедля, я бросилась в открывшийся проход в расчёте найти выход.

– Стой! – долетел знакомый голос.

Обернувшись, я узнала в одном из жрецов, бесцеремонно отбросившем капюшон с лица, Заколара.

Тёмное людское озеро вокруг меня дрогнуло в нерешительности, не зная то ли убегать, то ли догонять, спасаться или преследовать?

– Fatru un costrum, – прокричал заклятый враг.

Вокруг меня замерцали зеленые огни, поднимаясь с пола в виде осязаемого силового поля, через которое пройти невозможно.

Заколар подошел неспешно. Его чёрные одеяния контрастировали со светлыми волосами, отчего правильное лицо казалось исполненным высокой печалью. Обманчивая иллюзия, как и много другое в этом мире.

– Рад, что ты не приняла силу, которую тебе хотели подарить Адепты Тьмы, Мать Кошмаров.

В ответ я зарычала и бездумно ударила Огненной плетью. Идиотка! При ударе магического пламени о силовое поле отдача была такой, что меня почти парализовало.

Послышался глухой звук падения и между мной и Заколаром выросла фигура. В следующий момент капюшон с лица её был отброшен, позволяя рассмотреть бритую голову и лицо сурового воина.

– А, Сирэнно? Наконец-то! – злорадно ухмыльнулся Заколар. – Знал, что рано или поздно ты обязательно явишься на защиту своего отродья. Жаль поздновато. Не думаешь?

Отец выхватил меч.

Рука Заколара, затянутая в белую перчатку, тоже со звоном выхватила шпагу из ножен. Сталь блеснула, как серебряная молния.

Шпаги скрестились. Лица противников дышали непримиримой злобой. Они бились молча, не произнося ни слова.

В первый момент перевес силы как будто был на стороне Санрэно. Он не переставал вертеть шпагой во все стороны, каждую минуту делая с десяток выпадов. Казалось, Заколар не выдержит взятого им темпа.

Отец нанёс Заколару три контрудара и все они достигли цели – из трёх ран на груди Заколара потекла кровь. Но торжествовать победу было рано. Подобных ран недостаточно для того, чтобы убить или хотя бы остановить Чеаррэ.