Красный цветок

Эллоиссент налил коньяка в бокал и, подойдя к кровати, непринуждённо растянулся рядом.

Я остро ощущала его присутствие и его тепло.

Хоть что-то живое в этом мире, кажущимся сегодня таким мертвяще-холодным.

– Ты любишь стихи? – неожиданно спросил он.

– Сложно сказать. Я плохо разбираюсь в поэзии.

– Жаль. А я её люблю.

Ну да, конечно. А ещё – музыку, живопись и, судя по тому, что я недавно видела, Миарона Монтэрея. Всё то, что для меня тайна за семью печатями. В чем я ни черта не понимаю.

– Выпей, – протянул Эллоиссент бокал мне.

Алкоголь – ещё один пункт в списке того, что недоступно моему пониманию.

– Сегодня был трудный день, – добавил он.

Трудный – это мягко сказано.

– Тебе нужно расслабиться, снять напряжение. Пей и слушай стихи. Быть может в награду мне всё-таки достанется если не нежный взгляд, так хотя бы мимолётные улыбка?

Я взяла бокал из его рук.

Горло обожгло огнём. Тепло побежало по венам. Кровь приливала к щекам с каждым новым глотком, тело тяжелело и слабело, а вот голова становилась лёгкой, будто воздушный шарик.

Опустившись на подушки, рядом, Эллоиссент достал сигарету и прикурил.

Проследив взглядом за едким сизым облачком, расползающимся в воздухе, начал тихо декламировать:

Наши взгляды – клинки?
Так дерись, не сдаваясь.
Будет боль. Сталь, ты пой
В плоть чужую вонзаясь.

Вот удар. Вновь удар.

Искр рассыпался ворох.
Я всего лишь искринка
Упавшая в порох.

Я – звезда. Ты – мой мрак.

Так о чем ты гадаешь?
Прогоришь без следа,
Словно ветка, истаешь

Наши взгляды – клинки.

Здесь любовь – поединок.
Сколько ж в этом огне
Прогорит хворостинок?

Ты – огонь. Я – вода.

Поединок наш вечен.
И роман двух стихий
Так безумно беспечен.

Я – вода. Ты – огонь.

Нам нельзя повенчаться.
Обречен наш роман
Вне закона остаться.

Ты – огонь. Я – вода.

Две стихии. Два спора.
Битву не прекратят.
Так к чему разговоры?

– Кто автор? – спросила я.

– Я, – не стал скромничать Эллоиссент – Тебе не понравилось?

– Понравилось.

Я снова поглядела в его глаза в очередной раз забывая о том, что делать этого нельзя.

На губах Эллоиссента играла улыбка, а вот в глазах её не было.

Сжав мою ладонь в руке, он поднёс её к своей щеке.

– Что ты делаешь?

– А на что похоже? – рассмеялся он ехидно.

Его зрачки расширились так, что стало почти не видно радужки.

Наверное, в сигаретах вместе с табаком были веселящие травы? Меня это злило. Но выговаривать ему было бы глупо. Не к месту. Да и кто я такая, чтобы чему-то его учить?

Эллоиссент, перебирая пальцами мои локоны, не сводил с меня взгляда, в котором читалось желание.

– Судя по всему, тебя больше не занимает старый вопрос? – насмешливо фыркнула я.

– Какой старый вопрос? – уточнил он.

– Какого это – быть убийцей?

– Нет, – покачал он головой, и улыбка его сделалась язвительной. – Сейчас куда интереснее другое: каково это – бытьс убийцей?

– Любишь играть с огнём? – прищурилась я.

– До сих пор предпочитал мрак. Но может быть твой огонь – он даже интереснее?

Его шёпот, тихий, многообещающий, будоражил нервы.

Он словно бросал мне вызов и одновременно умолял о чём-то.

Рука Эллоиссента легла на плечо и мягким толчком опрокинула меня на спину.

Я не противилась, и он завис надо мной парящей птицей.

Пальцы нежно коснулись моей щеки, потом губ. Легко, как бабочка, порхнули по шее. Нарочито медленно. Едва осязаемо. Скорее обещая и дразня, чем всерьёз.

Соблазнительность и расчёт, азартная игра и вызов, за которыми прячется железная выдержка.

Когда-нибудь я заставлю тебя расстаться и с выдержкой, и с расчетливостью. Даю себе слово.

Помедлив, его рука двинулась ниже, и я с трудом сдержалась, чтобы не закусить губу, когда она замерла у меня на груди. Подобная ласка была мне внове.

Впрочем, для меня любая ласка в новинку. Если не считать того поцелуя на балу, весь мой сексуальный опыт сводился к невольному наблюдению за другими.

Мы оба задержали дыхание.

В его зелёных глазах отражалась Бездна, ликовало безумие, танцевало пламя.

В моих?..

Откуда ж мне знать, что отражалось там?

– Эллоиссент… – почти против воли стыдливо сорвалось с губ, когда одна его рука накрыла грудь, а вторая – крепко обняла за талию.

Моя неопытность и стыдливость, наверное, казались ему смешными?

Закусив губу, я замерла в ожидании, скорее повинуясь решению отдаться ему, чем желанию.

Он прижал меня к себе так, что я чувствовала каждую клеточку его тела.

Он ласкал меня мягко и настойчиво, погружая в негу и пугая остротой переживаемых ощущений.

– Не бойся, – шептал он мне.