Красный вестерн

Так в первом же эпизоде первого же советского военного фильма определена коренная смена идеологического курса СССР. Вместо Интернационала и жизни «без Россий, без Латвий» – попытка представить сталинскую державу прямой продолжательницей великого дела русских, их всемирно-исторической миссии. Пока еще – робкая попытка. С традиционной иронией в адрес «царского режима». Но, ведь это – первый эпизод.

Когда Кочет отправляет Гаврилу Руссова на задание, внук Саша просит командира: «Только вы, товарищ Кочет, прикажите ему свои погремушки снять». Оказывается, храбрый воин Гаврила Руссов – георгиевский кавалер. Узнав об этом, советские партизаны не спешат сдавать старика «дорогим органам» – нет таковых в отряде – а просят Гаврилу показать ордена. «Уж ты, ядрена корень! О-у-у! Ох, красота!» – так реагируют товарищи на царские награды, наличие которых еще год назад могло бы стоить Гавриле жизни, а им, смотрящим без осуждения, – свободы.

«Герой! Герой! – восклицает Кочет. – Гаврила Федорович, а за что ж ты их получил?»

«За веру, царя и отечество», – отвечает Руссов и… ничего. Никто не стреляет в него, никто не волочет на расправу. Все лишь смеются.

«Как же так, – мягко журит Кочет, – партизан, агитатор и вдруг…»

«Да, неудобно», – замечает, конечно же, еврей-интеллигент Ротман.

«Неудобно? – гремит Руссов. – А я вам вот что скажу, товарищи: за веру – это бог с ней, за царя, конечно, хрен с ним, а отечество – оно всегда остается… не меняется наше отечество. И нет такой силы, чтобы его изменить. Вот».

Итак, в середине картины главная мысль высказана более открыто. И, надо заметить, весьма изящно.

«За веру – это бог с ней «можно воспринимать как очередную «шутку юмора», но ведь Бог действительно там, где вера. А Сталин действительно решил подключить религию к созданию своей красной империи. Время, когда священников закапывали живьем в землю, прошло. Время разрушения храмов – тоже. Настает эпоха, когда коммунизм и религия станут союзниками.

И еще в самом начале фильма один из стариков— партизан произнесет: «Но ничего, авось бог милостив». «До свидания, товарищ Глущенко», – скажет ему Кочет. «До свидания, товарищ секретарь», – ответит пожилой гражданин Страны Советов.

Где Бог? Где товарищи? Что творится?

А еще будет упоминание о священнике, выхаживающем раненых партизан. И ловушку для врагов и предателя секретарь райкома устроит в церкви. А перед тем, как полковник Макенау в исполнении выдающегося артиста Михаила Астангова поймет, что это ловушка, он пообещает Кочету: «А тебя, собака, сукин ты сын, я распну на кресте».

Всех, стало быть, повесят, а секретаря райкома ВКП(б) – распнут на кресте. Сильно!

Когда в 1964 году Пьер Паоло Пазолини выпустит свое «Евангелие от Матфея», где Иисус Христос предстанет первым коммунистом, советское начальство станет его журить, объясняя неправомочность соединения христианства с марксизмом. Но никто не вспомнит, что за двадцать два года до итальянского гения мастер советской колхозной кинокомедии сделал то же самое. И ничего ему за это не было!

Финальный эпизод «Секретаря райкома» разыгрывается на колокольне. Здесь обманутая красавица стреляет в предателя, за несколько секунд до того пытавшегося заглушить набатный звон колокола. Здесь Кочет произносит последнюю тираду, обращенную к старику-звонарю и всему советскому народу: «Громче бей, старик! Чтоб звон набата в душу русскую врывался, за сердце брал людей, вздымал их ярость и к мести звал…звони, старик!»

Если бы по окончании работы над сценарием «Тринадцати», кто-нибудь сказал Иосифу Пруту, что через шесть лет он напишет такой текст…

Впрочем, изумление по поводу идеологической метаморфозы может родиться в умах лишь так называемых «подготовленных» зрителей, знакомых с историей страны и историей кино. Обычным посетителям архивных киносеансов не должно быть из-за этого неуютно. Ведь обращение к Богу, к религии естественно для героев вестерна, находящихся в экстремальных ситуациях, где лишь на высшую силу порой и остается уповать.

Нелишне заметить, что через два года после появления «Секретаря райкома» американцы отплатили Пырьеву за его страстную любовь к вестерну, проявленную в «Секретаре райкома». В 1944 году Льюис Майлстоун (Лев Милыитейн из Кишинева) снял в Голливуде замечательный фильм «Северная звезда», где рассказывалось о советском колхозе, жители которого борются с немецкими захватчиками. Мирная довоенная жизнь селян в картине была стилизована под кадры из пырьевских колхозных комедий.

Персонажи то и дело пускаются в пляс – женщины плывут лебедушками, парни танцуют вприсядку, а над чистым небом разносится:

«Тары – бары, растабары…»

Юные красавицы и бравые красавцы вышагивают, бодро распевая:

«The young generation is the feature of the nation».

Думается, Ивану Александровичу смотреть это было приятно.