Красный вестерн

Где-то в мемуарной литературе промелькнуло упоминание о том, как Юдин, вспоминая о съемках «Смелых людей», жаловался на чрезмерный контроль со стороны начальства. Вряд ли он лукавил. Именно так все и было. Заказ Вождя должен был быть выполненным блестяще – иного результата никто бы режиссеру не простил. Конечно, работать под давлением – мука для художника. Но, тем более слава Константину Юдину, сумевшему создать столь живую картину.

Постановление об увеличении выпуска фильмов было принято еще при жизни Сталина. Но вот красный монарх скончался. Кинопроизводство стало расти, пришли новые люди. Кинематографическая жизнь бурлила и пенилась. Юные режиссеры осваивали темы и сюжеты, о которых при Сталине и подумать-то было страшно, а власть пыталась направлять творческую энергию молодости в «правильное русло».

Разворачивая борьбу с культом личности Сталина, новые руководители всячески противопоставляли тирании порядки, царившие в первое революционное десятилетие. Революция и двадцатые годы стали модным временем, в котором располагали действие своих картин режиссеры второй половины пятидесятых. Начальство поругивало их то за поэтизацию жертвенности, то за излишнее увлечение внешним действием, то за недостаточно четкое следование канонам социалистического реализма в трактовке героических образов. Но время было уже иным. Это поругивание почти никогда не влекло за собой оргвыводов – отдельные «неточности» молодых товарищей рассматривались как неизбежные издержки на пути к «ленинским нормам партийной и государственной жизни», о возврате к которым говорилось тогда денно и нощно.

Одной из таких «издержек» на «правильном пути» стала, безусловно, лента Самсона Самсонова «Огненные версты», вышедшая в конце 1957 года.

Если начать знакомство с фильмом, читая аннотацию, написанную начальником Прессбюро «Мосфильма» товарищем Шпигельглузом, то, оторвав глаза от текста, в кинозал можно уже не отправляться: «Кинофильм «Огненные версты» воскрешает на экране героическое прошлое Советского государства; он рассказывает о том, как в огненные годы Гражданской войны на защиту завоеваний Октябрьской революции вставали все новые и новые бойцы, лучшие сыны народа…»

Но если все-таки пойти в зал, то уже в первую минуту демонстрации фильма станет ясно, что «героическое прошлое, «защита завоеваний» и «новые бойцы» – это совсем не про «Огненные версты». Про них – лошади, повозка и поезд.

Молодой режиссер, только что прославившийся экранизацией чеховской «Попрыгуньи», в своей второй картине предстал продолжателем дела Ивана Перестиани, отчаянно вестернизировав историю Гражданской войны. И в этом ему помог оператор Федор Добронравов, по его собственному признанию, вдохновлявшийся работой Грега Толланда в великом «Дилижансе», только что показанном советскому народу под названием «Путешествие будет опасным». Именно изобразительный строй фильма и позволяет счесть «Огненные версты» вторым советским вестерном пятидесятых.

Сразу же после знаменитой «мосфильмовской» марки, мы видим тройку лошадей, мчащихся по дороге, на фоне которой идут вступительные титры. Когда они заканчиваются, лошади скрываются за холмом, а на дорогу оседает пыль. Следующий кадр – медленно движущийся поезд с людьми, сидящими на крышах и подножках вагонов. К поезду бегут двое. Один из них вскакивает на подножку, затем взбирается на крышу, защищает юную красавицу от бандитов, пытающихся отобрать у нее чемодан, и встречается со своим попутчиком.

Эти двое – злодеи, о чем свидетельствует их диалог:

– Отстали?

– Двое отстали, одного я положил.

– Они тебя видели?

– Это уже не имеет значения

– Уговор помнишь?

– Помню! Только обидно, Виктор, что ты мне не доверяешь.

– Алеша! Я пакет… а пакет не рассуждает, почему он запечатан!

Еще через несколько минут человек, которого «положил» Алеша, перед смертью успеет рассказать, что в городке, куда идет поезд, готовится мятеж. Заговорщики ждут инструкций, которые им доставит некто по имени Виктор…

Фильм расскажет про то, как Герой, услышавший эти слова, помешает Злодею осуществить свой план, убьет Злодея и соединится с Красавицей, которую мы уже успели увидеть на крыше вагона.

В финале негодяй Виктор умрет. Отважный Заврагин встретит свою Катю, скажет ей, что жить они будут долго, посадит ее в повозку, которая вновь помчится по степной дороге. И опять на фоне этой дороги появится слово «конец», а уже после него повозка скроется за горизонтом, а на дорогу вновь осядет золотистая пыль.

Виктор Беклемишев, как указано в вышеупомянутой аннотации, «матерый агент контрреволюции». Заврагин, конечно же, чекист. Восстание в городе, занятом красными, готовит белое подполье. Оно же перекрывает дорогу поезду, везущему в город чекиста, подпольщика и других.

Разрешительное удостоверение на выпуск «Огненных верст» выдано 12 октября 1957 года. Следовательно, фильм готовился и вышел к празднованию сороковой годовщины революции. Но политика в нем является лишь фоном. Подражание классическому вестерну здесь явно, открыто. Авторы не скрывают бесчисленных цитат.