Красный замок

– Так я ее называю. – Он наклонился поближе и плотоядно уставился на меня: – А у вас есть ласкательное прозвище?

– Боюсь, что нет, но у меня есть домашние питомцы.

– И каких животных вы держите? – продолжал насмехаться он.

– Очень большого ленивого черного кота.

Полковник фыркнул, хотя как раз зачерпывал полную ложку супа.

– Попугая.

Он закатил глаза.

– Мангуста по имени Мессалина.

Моран поднял глаза от стола, оглядев меня сверху донизу.

– Определенно не монахиня, – пробормотал он в адрес опустевшей тарелки. – Вы уверены, что у вас нет обезьяны?

– Обезьяны? Определенно нет. Зачем?

Едва начав говорить, я уже пожалела о своем вопросе. Мне ни в коем случае не хотелось вызывать у полковника ассоциацию с обезьяной. Видимо, он вспомнил короткий эпизод парижской вечеринки Сары Бернар, в котором участвовали обезьяна и рояль. Мне оставалось только надеяться, что зверушка запомнилась ему гораздо лучше меня.

– Не знаю, – наконец протянул старый шпион. – Обезьяна внезапно пришла мне на ум. Я жил в климате, где они являются обычными домашними питомцами. Кстати, как и мангусты. Однако каким образом столь редкий для северных широт зверь попал к вам?

Вряд ли следовало упоминать, что Мессалину дал мне Кобра, заклятый враг полковника. К счастью, единственный облаченный в ливрею слуга стал обходить стол, чтобы собрать суповые тарелки, и в результате допрашивающий меня Моран отвлекся хотя бы от обезьян и мангустов, если не от моей скромной персоны.

– Так чем вы занимались в Англии, работали моделью у художников? – Полковник похотливо оглядел мои распущенные волосы.

Без сомнения, он ожидал, что я буду польщена, а не оскорблена. Неудивительно, что Тигр не может меня узнать! Я и забыла, что буйные кудряшки превратили меня в совершенно другую женщину. Слава им! Но модель?! Едва ли лучше блудницы.

– Нет, я… – Что же ответить? Гувернантка в отставке и машинистка? Татьяна права: жизненно важно вывести своих врагов из равновесия. Я припомнила, что читала некоторые американские газеты, которые Годфри иногда приносил Ирен, и там встречались материалы особенно бойкой журналистки с незабываемым именем Бесси Брамбл. – Я… отчаянная репортерша из газеты.

– Нечаянная?

– Я сказала «отчаянная».

– Вы?!

– Ну, нас таких немного, так что не приходится слишком отчаиваться.

– Ни разу не встречал женщин, пишущих для британских газет.

– Я… и не пишу. Я лондонский корреспондент «Нью-Йорк уорлд». – Теперь пусть попробует хоть пальцем меня тронуть. Тогда о пропавшей отчаянной журналистке услышит весь земной шар! Когда-нибудь.

Глава тридцать вторая Трудности картографии

Все восточноевропейские страны попали под перекрестный огонь религий и жестоких завоевательных войн… По всей Польше, Трансильвании, Моравии и Богемии вдоль дорог стоят храмы христианских святых. Однако люди по-прежнему полны суеверий и приносят дары языческим богам и демонам… Здесь каждому все еще чудятся вампиры за дверью и оборотни среди деревьев.

Годфри Нортон Нелл Хаксли (Кэрол Нельсон Дуглас. Новый скандал в Богемии)

[69]

Из дневника

Сумерки вынудили нас зажечь лампу.

При искусственном освещении Ирен обмакнула перо в хрустальную чернильницу и снова начала вычерчивать знакомую фигуру на карте Праги.

Изогнутая линия от музея до Староместской площади огибала справа старинный еврейский Йозефов квартал, завершая букву «P», которая пересекалась с другой буквой – «Х», обозначающей закоулки, где были найдены убитые женщины.

– Трудно поверить, – с сомнением произнесла я, – что безумный убийца выбирал жертв из-за близости к определенным улицам, так чтобы места преступлений образовали определенный рисунок на карте и кто-нибудь догадался его разглядеть.

– Жертвоприношение, как и любые ритуалы, совершаются в предназначенных для этого местах, – возразил Стенхоуп. – Бог велел Аврааму привести Исаака на гору.

– Я не спорю, Квентин, – сказала я, впервые назвав его христианским именем. Нелепо после всех ужасов, что творятся вокруг, цепляться за формальности в отношении друг друга. – Мне кажется странным, что Джек-потрошитель, человек, способный на жестокое убийство, склонен сковывать себя религиозным ритуалом и размещать тела своих жертв в соответствии с духовным символом.

– Согласна, – вступила Ирен.

Она не успела продолжить, как Брэм Стокер перебил ее:

– А по-моему, ничего странного. Вспомните, в убийствах Потрошителя признаки ритуала заметны не только в местоположении трупов: он раскладывал в определенном порядке органы бедных жертв… И самым жутким примером служит размещение внутренностей на плече и прочий кошмар.

Ирен кивнула ему в знак согласия: