Красный замок

– Защиту бедных и слабых, кротких и смиренных, женщин и детей, работающих и безработных.

– Батюшки! – совсем по-девичьи всплеснула руками королева. – Вы говорите как анархистка.

– Нет, как американский реформатор. Нас таких много, и мы вполне безобидны, потому что к нам особо не прислушиваются.

– Полагаю, что лично к вам очень даже прислушиваются, – ответила Клотильда, проницательно взглянув на меня небесно-голубыми глазами поверх краев тончайшей чашки.

Странно все-таки, что хрупкий фарфор способен выдерживать кипящую воду и не разрушаться. Мне подумалось, что моя собеседница слеплена из той же глины. К тому же меня порадовало, что я не первая американка, с которой она советуется.

– Меня зовут Пинк, как ребенка, – вдруг вырвалось у меня, – потому что я часто краснею. Вот прозвище и прижилось.

– «Прозвище». Какое интересное слово! – улыбнулась Клотильда. – Оно означает выражение привязанности?

– Я полагаю, да.

– Тогда можно мне звать вас Пинк, пока здесь нет моей дорогой мисс Хаксли? Знаете, вот ее я бы никогда не осмелилась называть по имени, сама не знаю почему.

Я чуть язык не проглотила. Мне и раньше не очень-то хотелось занимать место Нелл, но теперь мне стало невыносимо грустно, что женщина, которая действительно искренне любит нашу глупышку, обращается к ней «мисс Хаксли».

– Зовите меня Пинк, – в конце концов разрешила я, – но позвольте мне говорить вам «ваше величество», потому что я американка и могу иначе без привычки забыть ваш титул, если не буду тренироваться. Кроме того, мы, американцы, втайне побаиваемся титулов, так что уж поверьте: мне не легче произносить «ваше величество», чем вам «Пинк».

Клотильда некоторое время сидела неподвижно, пытаясь перевести и осознать мою длинную речь.

– Как вы, американцы, умеете вдохновлять! Не удивительно, что Вилли… хотя это в прошлом. Но вы должны пообещать, что когда-нибудь тоже дадите мне прозвище. Я бы очень хотела этого.

– Вас никогда не называли уменьшительным именем? – удивилась я.

– Я с рождения была принцессой. Никто бы не посмел.

– Так и быть, придумаю вам прозвище. Но предупреждаю: оно будет американским.

Клотильда засмеялась и захлопала в ладоши:

– Вы даже представить себе не можете, как я хотела бы соприкоснуться с чем-нибудь истинно американским! Кстати, благодаря платьям месье Ворта, я уже наполовину француженка.

– Но я слышала, что он англичанин.

– Уже нет.

– Ну ладно, давайте подумаем. Клотильда. Тильда… Это такой типографский значок, волнистая черта, но это точно не для вас. Знаю! Матильда! Очень по-американски и с французским акцентом: ma Tilde, видите?

– Ма-тиль-да?

– Великолепное имя для покорительницы фронтира. Его обладательнице впору носить гингам и оленьи шкуры.

– Гин-гам?

– Хлопчатобумажная ткань в клеточку. Очень практичная.

– Меня ни разу не называли практичной. Мне нравится! – в восторге заявила королева. – Значит, в клеточку?

– Как мое платье. Клетчатое и практичное.

– И американское?

Мне было неловко признаваться, что я позаимствовала манеру одеваться у Нелл.

– И немного английское, – схитрила я.

– Тогда я буду немного похожа на всех моих друзей, – окончательно развеселилась королева.

Мне стало грустно, что она назвала меня подругой. Репортер может проявлять дружелюбие, но он не имеет права считать героев сюжета друзьями, потому что обязан говорить о них только правду. Странно: если поразмыслить, у меня ведь тоже, как и у царствующей Клотильды, нет друзей, одни персонажи статей.

– Ну что ж, Матильда, теперь, когда у нас обеих есть прозвища, выкладывайте все начистоту: как вам довелось стать королевой Богемии и как вы познакомились с Ирен и Нелл.

– Мне было предрешено судьбой стать королевой Богемии. Мы с Вилли обручились, когда нам было по одиннадцать лет.

Я чуть не проглотила чашку мейсенского фарфора вместе с остатками чая.

– Но встреча с Ирен и Нелл и наши дальнейшие приключения больше похожи на сказку.

– Я вся внимание, – заверила я.

И она поведала мне всё от начала до конца. Разумеется, ей не следовало так откровенничать, но для меня каждое слово было на вес золота.

«Et tu[50], Пинк», – подумалось мне. Но ведь я не собиралась кидаться на друзей с кинжалом, а кому может повредить хорошая газетная статья?

Глава двадцать вторая Одинокий волк

Но существует множество Джеймсов Келли, которые, без сомнения, совершали подобные преступления, и здесь мы попадаем в ситуацию, где легко совершить ошибку.

Джон Моллер, двоюродный брат Джеймса Келли

Из желтой тетради

Было правильным решением покинуть поезд, раз у нас есть караван, и поручить моим приспешникам присмотреть за багажом по пути до места назначения.

Мы с моим зверем ехали вместе, верхом на лошади, с табором бродячих цыган, половина из которых были венграми, другая половина – казаками, и все до единого – животными. Затем мы сели на другой, менее заметный поезд.