Красота

«Хорошенькая ножка сама по себе очаровательна, и, обувая её, надобно сперва умно всё взвесить и меру соблюсти, иначе всё дело испортите! А за сим пусть хвалит и воспевает, кто захочет, другие дамские прелести (подобно некоторым поэтам), но изящно очерченные бедра, стройные икры и крошечные ступни всё же ни с чем не сравнимы, и в царстве любви великой властью обладают!»

Более мне нечего добавить.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-18-

Приветствую Вас, Серкидон!

Писал я Вам о том, что мужчина оглядывает женщину снизу вверх, начиная с кончиков ног. А вот буквально днями нашёл статью об итальянских учёных, которые установили, что мужчина смотрит, прежде всего на женскую грудь, а уже потом на всё остальное.

Уверен, что найдётся скоро и другая группа учёных, которая докажет нам, что потомок Адама, увидев дочь Евы, никуда уже более не смотрит. Найдут учёные и тех мужчин, которым никакие женщины не нужны, поскольку смотрят они только друг на друга. Для того и даны нам учёные, чтобы объединяться в группы и поражать мир новыми открытиями…

Ну да это к слову. Дабы собраться духом перед тем, как вместе с Вами, Серкидон, начнём покорять Джомолунгму. Вернее, сразу две. Мы будем часто срываться и скатываться кубарем к подножьям, но делать это будем с удовольствием… Дерзну написать Вам о женской груди. Эта пикантная тема сложна до крайности потому, что и не тема это вовсе, а скорее: судьба, испытание, а иногда – трагедия. Анатоль Франс писал:

«Сколько мужчин, ошеломлённых бюстом, женятся на всём остальном».

Нечто подобное мы уже проходили: очарованы ямочкой на щёчке, а женятся на всей девушке… Но прочь ямочки, устремимся к прекрасным холмам! Пышногрудые красавицы называют верхнюю пуговичку своих одеяний выключателем мозга. Расстегнула верхнюю пуговичку – у мужичка мозг отключился, глаза затуманились, застегнула – мозги подключились, и глаза у касатика снова ясные.

Но, Серкидон, Вашему прилежному письмоштамповщику мозги подключить так и не удалось – и чаёвничал прилежно, и шею до хруста прокручивал, и лбом о стенку постукано было – но ясноокость так и не наступила. Решился писать таким, каким есть. По правде сказать, ощущаю себя Буридановым ослом между двумя душистыми стогами свежескошенного сена…

Вот написал «сена», и ассоциации заработали: вспомнил Сену, Францию и Андре Моруа. Кумир моей молодости советовал в состоянии внутренней неразберихи «броситься в воду». Не в том смысле, чтобы побулькать и успокоиться навсегда, а в смысле образном – начать действовать. Я при затруднениях действую по-другому – бросаюсь в книгу. Моей спасительницей на этот раз стала книга нашего современника А.С. Пасынкова108 «Феномен женской груди». И вот до каких слов я дочитался:

«Что испокон веков воспевали поэты и писатели в очаровательных дамах? Глаза, тонкость стана, гармония линий тела, пропорциональность форм – и, конечно же, грудь, предмет гордости и переживаний представительниц слабого пола. В формулу мужского идеала всегда входит прелестный компонент – женская грудь, божественная и притягательная, чарующая и влекущая. Именно эта часть женского тела волшебным образом превращает её обладательницу в настоящую эротическую поэму, будоражащую мужское воображение… Как только не называли женскую грудь поэты и писатели – «двумя сахарными головами», «поднимающимися копьями», «хорошенькими шариками с розовыми ягодками…»

Ну не прекрасен ли господин Пасынков?! Недаром он Александр Сергеевич! Как и положено человеку с сильным поэтическим уклоном.

Однако тут же вспыхнул во мне полемический задор и разжёг пламя дискуссии. Все ли сравнения перечислены? Пойдём от «печки». Печкой, которая и согреет и просветит, будет для нас библейская «Песнь песней». Ознакомьтесь, Серкидон, и Вы убедитесь, что возлюбленные груди названы там и башнями, и ланями, и гроздьями фиников, и гроздьями винограда.

Если же мы закроем Библию и обратимся к поэзии мирской, то обрушится на нас неисчислимое количество сравнений, метафор и образов. Ум за разум заходит: тут и «мыс блаженства», и «литавры Купидона», и «два весенних солнца, выступающих из корсажа».

А теперь – в рифму. Поэты. «Местом без грудей» называют поэты смерть. Местом, где лишены они главного источника вдохновения.

Казалось бы, ну что общего у НИХ, у виновниц поэтических возжеланий, с птицами? Пусть даже красивыми птицами. А вот у Кольриджа109:

Там дышат груди молодые,

Вздымаясь тихо в сладком сне.

Как эти лебеди речные

На тихо зыблемой волне!110

А какое отношение ОНИ имеют к цветам, путь и ароматным? Но читаем Лорку111:

Я сонных грудей коснулся,

Последний проулок минув,

И жадно они раскрылись

Кистями ночных жасминов112.

Чтобы поддержать отечественного производителя стихотворных строк, поставим третьим нашего Губанова113:

Твоя грудь, как две капли, –

Вот-вот – упадут.

Я бы жил с тобой на Капри –

А то – украдут.