Красота – это горе

– Проститутками они не станут, – говорила она Мире, – разве что сами захотят.

Деви Аю никогда не признавалась, что стала торговать собой по призванию, – напротив, всегда повторяла, что ее вынудили обстоятельства.

– Точно так же и царями становятся, и пророками – волею обстоятельств, – объясняла она дочкам.

Она стала лучшей проституткой в городе, всеобщей любимицей. Почти каждый гость переспал с ней хоть раз, и денег не жалели. Не оттого что все мечтали побывать в постели с голландкой, а потому что Деви Аю владела искусством любви в совершенстве. Никто не обращался с ней грубо, как с другими проститутками, – а если бы кто посмел, за нее отомстили бы, как за свою жену. Ни на одну ночь не оставалась Деви Аю без работы, но всегда брала на ночь лишь одного гостя. За такую исключительность мамаша Калонг набивала цену, а разницу забирала себе, королева-полуночница.

Поистине, мамаша Калонг была в городе королевой, а Деви Аю – принцессой. Вкусы у них были схожи: обе следили за собой, а одевались куда скромнее порядочных женщин. Мамаша Калонг любила батик – заказывала в Соло, Джокьякарте и Пекалонгане, – носила кебаю, а волосы собирала узлом на макушке. Этот строгий наряд носила она и в борделе и только во время отдыха переодевалась в свободное домашнее платье. А у Деви Аю все наряды были со страниц модных журналов, и даже порядочные женщины тайком ей подражали.

Обе дарили радость всему городу. Без них не обходилось ни одно торжество. Каждый год в День независимости мамаша Калонг и Деви Аю сидели на почетных местах, рядом с мэром Садрахом, членами городского совета и, разумеется, Шоданхо, когда тот вернулся из джунглей. Порядочные дамы люто их ненавидели, не желая ни с кем делить мужей, однако на людях были с ними вежливы (а за спиной злословили).

И вот однажды нашелся тот, кому вздумалось заполучить принцессу в личное пользование, – он даже хотел на ней жениться. Никто не смел ему перечить – все знали, что он непобедим. Звался он Бешеный Маман, или Маман Генденг.

Так закончилось счастье всех мужчин Халимунды, зато на лицах их жен и подруг засияли улыбки.

5

До сих пор помнят люди, как появился в Халимунде Маман Генденг однажды ветреным утром, еще при жизни Деви Аю, помнят и его драку с рыбаками на берегу. Все его подвиги знают здесь наизусть, как притчи из Священного Писания.

С юных лет был он воином, из последних великих мастеров – единственный ученик Мастера Хисела с Великой горы. Перед концом колониальной эпохи отправился он искать счастья, но ни друзей не встретил, ни врагов не нажил, пока не пришли японцы. Тогда вступил он в Народную армию, а во время революции сам себя произвел в полковники. Но после реформы армии пополнил ряды уволенных солдат, остался ни с чем, кроме славы ветерана. И все же он не унывал, продолжил странствия и успел до конца войны заработать новую славу – славу лихого бандита.

Тягу к грабежу породила в нем ненависть к богачам, а богачей ему было за что ненавидеть. Был он незаконным сыном регента. Мать его служила в регентском доме стряпухой, как и мать ее, и бабка, и прабабка. Никто не знал, когда началась тайная связь матери и хозяина дома, зато всем было известно, что регенту, с его ненасытностью, мало было жены, наложниц и любовниц. Каждую ночь уводил он в свои покои кого-нибудь из служанок. Не повезло и матери Мамана Генденга, и она в итоге забеременела. Жена регента, прознав об этом, прогнала стряпуху, чтобы не позорить семью. И даже не посмотрела на то, что все родные бедной девушки – от родителей до бабушек и прабабок – служили им верой и правдой. Несчастная девица, у которой только и было богатства, что дитя под сердцем, пробиралась сквозь джунгли и заблудилась на подходе к Великой горе. Там и нашел ее Мастер Хисел, старик-гуру, и принял у нее роды под пальмой-аренгой.

Перед смертью женщина сказала: “Назови его Маман, как отца. Он незаконный сын регента”. И умерла, не успев даже взглянуть на ребенка. В глубокой печали принес старик-гуру младенца в свой дом.

– Из тебя вырастет великий воин, – сказал он мальчику.

Заботливо ухаживал он за ребенком, кормил его досыта, а учить и закалять начал, когда тот еще ползал на четвереньках. Приучал он младенца и к ледяной воде, и к жаркому солнцу. Однажды бросил малыша в реку – и тот поплыл. К пяти годам – хотите верьте, хотите нет – стал Маман самым сильным мальчиком на свете. Маман Генденг, как его тогда уже звали, голыми руками стирал в порошок камни. В отличие от других гуру, Мастер Хисел учил мальчика всему, что знал, ничего от него не утаивал. Показал ему все боевые приемы, отдал все талисманы и обереги, даже научил читать на древнесунданском, голландском, малайском и латыни. Научил медитировать и так же серьезно обучал кулинарному искусству.