Горбачевские реформы начались с пуританской ноты – атакой на водку. Это стало продолжением мер, принятых еще в период недолгого правления Андропова, и было вполне разумной реакцией на падение ожидаемой продолжительности жизни мужчин и низкую производительность труда. Однако антиалкогольная кампания плохо отразилась на государственном бюджете и категорически не понравилась пьющим – иначе говоря, подавляющему большинству мужчин в славянских республиках. В экономической сфере Горбачев действовал с чрезвычайной осторожностью. Для начала он предложил кооперативы – привычный еще с ленинских времен советский ответ на проблемы бюрократической централизации, который еще ни разу не сработал. Поскольку членам кооперативов – при условии, что они и сами трудились, – разрешено было привлекать наемных работников, теоретически кооперативы могли бы функционировать как частные предприятия, однако их создание усложнялось массой ограничений и нерешенных вопросов: где, например, разместиться новому кооперативу в отсутствие рынка коммерческой недвижимости? Законодательство, разрешающее крестьянам заниматься индивидуальным фермерством, но сохраняющее существующий запрет на покупку и продажу земли, порождало аналогичные проблемы. Создавать совместные предприятия с иностранными инвесторами разрешили уже в 1987 г., но общение с советской бюрократией и выстраивание надежных логистических цепочек оказались для иностранцев практически непосильными задачами. Ярким положительным примером стала компания McDonald's, которая в 1990 г. наконец-то открыла свой первый ресторан в Москве, но за этим успехом стояло больше десяти лет тщательной подготовки: зарубежным специалистам пришлось наладить выращивание собственного картофеля для картошки-фри и собственного скота для гамбургеров, а также обучить местный персонал не грубить, а улыбаться клиентам.
«Сударь, не желаете ли американский биг-мак?»
Карикатура В. Полухина (1991)[40]
Одним из факторов, тормозивших экономическую реформу, стало недоверие Горбачева к рынку. Но для медленного продвижения вперед были и серьезные политические причины. Советское население привыкло к субсидированным ценам на основные товары, а любой шаг в рыночном направлении был неизбежно связан с их повышением. Советское государство всеобщего благосостояния, которым так дорожили его граждане, опиралось в том числе на распределение товаров и услуг среди работников государственных предприятий, и эту проблему тоже непросто было решить в условиях приватизации.
Чернобыльская авария в апреле 1986 г. послужила катализатором для гласности, особенно в том, что касалось критики в адрес высокопоставленных должностных лиц и информирования населения об экологических угрозах. Как назло, именно в 1986 г. цены на нефть, достигшие исторического максимума в 1970-е и начале 1980-х гг., поползли вниз. Поднявшись с 60 долларов за баррель в середине 1970-х гг. до более чем 120 долларов в 1980 г., они резко упали в конце 1985 г. и до конца десятилетия оставались в районе 40 долларов. Годовой прирост советского ВНП снизился вдвое по сравнению с хрущевскими временами, а в 1990 г. и вовсе составил –2,3 %. Описывая экономическую ситуацию в СССР в своем докладе на пленуме ЦК в июне 1987 г., Горбачев сказал, что к ее «предкризисному состоянию» привели общая неэффективность, нерациональное использование ресурсов и недостатки статистики.
С демографической точки зрения перспективы выглядели если не безнадежными, то, во всяком случае, довольно мрачными. Женщины как в городах, так и в деревнях – за исключением мусульманских регионов – рожали все меньше детей, а доля русских к 1989 г. сократилась до 50,7 % (если бы Советский Союз дотянул до следующей плановой переписи, эта доля впервые в истории упала бы ниже 50 %). Ожидаемая продолжительность жизни мужчин чуть повысилась после тревожного падения 1970-х гг., увеличившись в 1980-е гг. на полтора года, но все еще была на восемь лет меньше средней продолжительности жизни в США. К тому же население СССР старело, так что число пенсионеров в стране (30 млн) почти сравнялось с числом комсомольцев.