Краткая история Австралии

Помещики-овцеводы строили усадьбы необыкновенной пышности и внедряли удобства и институты английского помещичьего общества, как бы пытаясь отгородиться от грубой новизны жизни на далеком острове, где их окружали молчаливые горы и угрюмые леса. Лучший из всех колониальных художников Джон Гловер построил себе дом на северо-восточной равнине на участке в 3 тыс. га. Он изобразил его в 1835 г. с аккуратными рядами завезенных цветов и кустов на переднем плане и мрачной местной растительностью на заднем. Его идиллические сцены сельской жизни воспроизводят знакомый мир английской деревни в условиях Тасмании. Тем не менее налет цивилизации был очень тонким, а в связи с быстрым ростом численности каторжников в 1840-х годах — к населению менее 60 тыс. человек прибавилось более 25 тыс. — усиливались требования устранить тяжелое криминальное бремя и начать все сначала. После отмены ссылки на Землю Ван-Димена в 1853 г. она стала называться Тасманией.

Одна из причин застоя в Тасмании в 1840-е годы состояла в том, что многие из ее предприимчивых жителей отправились через Бассов пролив в залив Порт-Филлип. Хотя британское правительство отказало в захвате земель, обсуждавшемся в 1835 г. Джоном Бэтманом и его коллегами с аборигенами, оно было не в силах воспрепятствовать овцеводам в этом переезде. В течение года там собралось 200 нелегальных землевладельцев, и район стал открытым для заселения. К прибывшим через пролив переселенцам, которые рассеялись по плодородным пастбищам, в скором времени присоединился поток жителей материка, следовавших по маршруту Томаса Митчелла из Нового Южного Уэльса. В 1841 г. в районе было 20 тыс. жителей и 1 млн овец, а в 1850 г. — уже 75 тыс. жителей. Земля в основном поселении Мельбурн в верхней части залива Порт-Филлип уже привлекала английские спекулятивные инвестиции. Планировка города в виде прямоугольной сетки, сделанная в 1837 г., знаменовала собой разрыв со старыми населенными пунктами Сиднеем и Хобартом. Там доминировали гарнизоны и казармы, импровизированная и нерегулярная застройка улиц, отражавшая границы административных, торговых и жилых кварталов; при этом богатые разместились на возвышенных местах, а люди попроще теснились у самой кромки воды. Мельбурн, напротив, представлял собой триумф утилитарной регулярности, прямые линии, прочерченные по его территории, позволяли инвесторам покупать землю, пользуясь планом города.

Две другие новые колонии в качестве базы для колонизации использовали торговлю. Первая из них — колония на реке Суон — с самого начала подвергалась опасности занятия ее французами: в 1826 г. губернатор Нового Южного Уэльса направил отряд к проливу Короля Георга на дальнем юго-западе Австралии с целью предотвращения этой угрозы, а морского капитана Джеймса Стирлинга — для исследования главной реки дальше на запад по побережью. Принятое в 1829 г. решение об аннексии трети территории на западе Австралии и о создании колонии на реке Суон благоприятствовало продвигавшей его группе людей со связями, которые получили землю в обмен на вложение капитала и рабочей силы. Они основали портовый поселок Фримантл и городок Перт, однако их надежды на большие доходы от сельского хозяйства не оправдались. К 1832 г. из отчужденных 400 тыс. га было возделано лишь 40 га.

Крушение первоначальных ожиданий отчасти объяснялось бедностью почв и засушливым климатом, но главным образом нехваткой рабочих рук: к 2 тыс. человек, прибывшим в первые годы основания колонии, за последующее десятилетие почти никого не прибавилось. В 1842 г. одного из инициаторов проекта посетил англиканский священник. Его кузен Роберт Пил был министром в правительстве, санкционировавшем создание колонии, а теперь стал премьер-министром. Тем не менее Томас Пил, владевший более чем 100 тыс. га земли, жил в «жалкой лачуге» со своим сыном, свекровью и чернокожим слугой. «Все, что его окружает, выдает разорившегося джентльмена, — глиняные полы и красивые тарелки, гардины на дверях и фортепьяно, окна без стекол и дорогой фарфор».

Такую судьбу переселенцам предсказывал проницательный, хотя и непоследовательный в своей критике Эдвард Гиббон Уэйкфилд, когда предлагалось создание колонии Суон. В написанной в 1829 г. в ньюгейтской тюрьме (где он отбывал наказание за побег с молодой наследницей) работе, которую он представил как «Письмо из Сиднея», Уэйкфилд отмечал, что дешевая земля ведет к дороговизне рабочей силы, поскольку работник имеет возможность легко стать собственником. Его план «системной колонизации» предусматривал назначение более высокой цены на землю для финансирования миграции и гарантии того, что мигранты останутся работниками: как и Бигге, он стремился воссоздать британскую классовую структуру, за тем исключением, что он предполагал замену тюрем биржей труда. Земля, труд и капитал могли сочетаться в соответствующих пропорциях за счет обеспечения небольших и замкнутых поселений. «Концентрация принесет то, — писал он, — что без нее никогда не существовало и не может существовать, — Цивилизацию».