Краткая история Австралии

Но больше, чем все это, страх австралийцев перед иностранным вторжением основывался на присутствии в Австралии уроженцев Азии. Прежде также случались вспышки насилия на расовой почве, особенно против китайцев на золотых приисках. Антагонизм ожил в 1888 г., когда судно из Гонконга с китайскими иммигрантами, агрессивно настроенные толпы не пустили ни в Мельбурн, ни в Сидней. Конфликт затрагивал национальные чувства, поскольку Гонконг был британской колонией и министерство по делам колоний было против ограничения иммиграции на основании открытой расовой дискриминации. Таким образом, для националистов угроза иностранного вторжения служила напоминанием о власти империи; поэтому в том же году «Бюллетень» провозгласил: «Австралия для австралийцев». Профсоюзное движение выступало против китайцев, поскольку они представляли собой дешевую рабочую силу и тем самым угрозу снижения уровня зарплаты. Для таких идеологов, как Уильям Лейн, они были грязными развратниками, соблазнявшими белых женщин. Даже высоконравственный Альфред Дикин считал, что сильнейшим мотивом для австралийской федерации служит «желание, чтобы мы были одним народом и оставались одним народом, без примеси других рас».

Тем не менее расовая исключительность не требовала разрыва с Британией, не основывалась она и на законодательстве Содружества. Расизм коренился как в имперских, так и в национальных настроениях, поскольку сторонники империи взывали к единству белой расы в противостоянии с желтой и черной. Отсюда и утверждение Чарлза Пирсона, что «мы стоим на стороже последней части света, где высшие расы могут существовать и свободно умножаться, поднимаясь к высшей ступени цивилизации». Пирсон, английский интеллигент, который переехал в Австралию по причине здоровья и работал в сфере образования и политики с меланхоличной добросовестностью, выступил с предупреждением об опасности в глобальном обзоре, который он предложил назвать Orbis senescens («Слабеющий мир»), поскольку был убежден, что цивилизация истощает жизненные силы европейских народов.

Лондонский издатель Пирсона посчитал заглавие слишком мрачным; обзор вышел в 1893 г. под названием «Национальная жизнь и характер: прогноз». Обзор поразил будущего президента США Теодора Рузвельта своей актуальностью. Отсюда и утверждение Альфреда Дикина, бывшего ученика Пирсона: визит «Великого белого флота» показал, что «Англия, Америка и Австралия объединятся, чтобы противостоять желтой агрессии». Австралийцы не сами придумали эту грубую ксенофобскую терминологию — ведь это имперский бард предупреждал о «малых племенах, не знающих закона», но склонность не замечать многонационального состава Европы была их капризом, который мог себе позволить только верный долгу доминион.

В 1897 г. министерство по делам колоний убедило австралийских премьер-министров на конференции в Лондоне отказаться от явной дискриминации других рас в пользу якобы недискриминационного экзаменационного диктанта для иммигрантов — приема, применяемого другими британскими доминионами для достижения тех же результатов. Поскольку иностранец может экзаменоваться по одному из европейских языков, то, для того чтобы экзамен не был сдан, иммиграционному чиновнику остается только выбрать незнакомый иммигранту язык. На этой основе в 1901 г. новым парламентом Австралийского Союза был принят Закон об ограничении иммиграции, но к тому времени иммиграция из Азии стала уже незначительной. «Белая Австралия» была не объектом федерации, а необходимым условием образования идеализированной нации, которую должен был воплотить Союз. Дикин разъяснил это во время дебатов по Закону об ограничении иммиграции.

Единство Австралии ничто, если оно не означает единую расу. Единая раса означает не только, что ее члены могут смешиваться, вступать в смешанные браки и объединяться без деградации любой из сторон, но она означает расу, вдохновленную одними идеями, устремленную к одним идеалам, народ, обладающий одинаковым общим складом характера, строем мысли…

Учредительная конференция федеральной Лейбористской партии утвердила «Белую Австралию» в качестве своей главной цели; в 1905 г. она представила в качестве логического обоснования свою приверженность «культивированию австралийского настроя, основанного на поддержании расовой чистоты и развития в Австралии просвещенного и самостоятельного общества».