Краткая история Франции

Все четверо детей Карла умерли раньше отца, поэтому трон перешел к его дяде (по отцу) и недавнему товарищу по оружию Людовику Орлеанскому, который теперь стал королем Людовиком XII. Отец Людовика Карл[65] являлся крупнейшим поэтом своего времени, Людовик, увы, нет. Он давно был влюблен в королеву Анну Бретонскую и теперь, когда она стала вдовой, страстно желал на ней жениться. К сожалению, он уже состоял в браке с Жанной, дочерью Людовика, о которой говорили, что она «худая, рахитичная и горбатая», а также бесплодная. Но в дело вмешался сын папы римского Чезаре Борджиа[66] и (в обмен на щедрое предложение денег и земель) переговорил с отцом. Было заявлено (с определенными подтверждениями), что жениха принудил к этому браку отец невесты[67], и Людовик добился развода. Анна полюбила своего второго мужа, как она любила первого, – и Бретань осталась французской. Что касается Жанны, то она удалилась в Бурж, где основала религиозный орден созерцательных монахинь-аннунциаток, посвященный празднику Благовещения, а в 1950 г. ее надлежащим образом причислили к лику святых.

Для правителей Италии, которые много раз сталкивались с Людовиком за последние годы, его восшествие на французский престол могло означать только одно – новое вторжение французов на полуостров, на этот раз не только с анжуйскими претензиями на Неаполь, но и с орлеанскими – на Милан. Они ничуть не удивились, узнав, что на коронации новый король подчеркнуто принял титул герцога Миланского. Превосходство французской армии прошло испытание при Форново, а армия, которую, как говорили, теперь собирал Людовик, была намного больше числом, лучше оснащена и более разумно организована, чем предыдущая. Наверное, папа Александр возражал, но Людовику легко удалось от него откупиться, предложив Чезаре Борджиа, которому наскучило быть кардиналом и который решил покинуть духовную карьеру ради приключений военной жизни, богатое герцогство Валанс (часть Дофине) и брачный союз с Шарлоттой д’Альбре, сестрой короля Наварры.

В середине августа 1499 г. второе вторжение началось. 2 сентября герцог Лодовико Сфорца со своим богатством бежал в Тироль, а 6 октября король Людовик торжественно вступил в Милан. В апреле следующего года герцог попал в плен, чтобы уже никогда не увидеть свободы, и последующие двенадцать лет Милан оставался главным оплотом французов в Италии. Людовик, однако, не испытывал удовлетворения – манил Неаполь. Кузен Карл взял город, но снова его потерял; сам Людовик решил быть осторожнее. В ноябре 1500 г. в Гранаде он заключил с Фердинандом Арагонским секретный договор о совместном завоевании Неаполитанского королевства. В оплату за союз (по крайней мере, за невмешательство) Фердинанд получал добрую половину королевства, включая провинции Апулия и Калабрия. Людовику отходили сам Неаполь, Гаэта и Абруцци. Папа дал санкцию, и в мае 1501 г. французская армия, усиленная 4000 швейцарских наемников, выступила в поход. Довольно скоро французские гарнизоны оккупировали замки Неаполя, а другие части направились на север в Абруцци.

Однако гранадский договор оставил без ответа слишком много вопросов. Ничего не было сказано ни о провинции Капитаната, которая лежит между Абруцци и Апулией, ни о Базиликате на подъеме итальянского сапога между Апулией и Калабрией. Можно подумать, что такие яблоки раздора легко ликвидировать мирными средствами, но нет: к июлю Франция и Испания оказались в состоянии войны. Столкновения происходили в течение двух лет время от времени, победа в итоге пришла к испанцам, которые в 1503 г. разгромили французскую армию у реки Гариджлиано. 16 мая они вошли в Неаполь, а в последние дни декабря снова атаковали французов у Гариджлиано. На этот раз сражение стало решающим и положило конец присутствию французов в Неаполе. Гаэта, последний французский гарнизон в Неаполитанском королевстве, сдался испанским войскам 1 января 1504 г. С этого времени в континентальном королевстве, а также на Сицилии и в Испании, дом Арагона правил без всякого соперничества. «Король Испании, – жаловался Людовик, – дважды предал меня». «Я обманул его десять раз», – похвалялся Фердинанд.