Краткая история Японии

Вершины своего могущества клан Фудзивара достиг при Митинаге, бывшего у власти больше 20 лет (996–1027). Именно в это время наиболее ярко проявились такие характерные черты хэйанской эпохи, как отстранение императоров от реальной власти, всевластие регентов, обособление столицы от остальной страны и расцвет культуры (в первую очередь в среде придворной аристократии), в частности литературы на японском языке. Как и все остальные регенты, Митинага использовал родственные связи с императорами, особенно замужество своих дочерей, как фундамент собственной власти. Он был отцом четырех императриц, дядей двух императоров и дедом еще двух. Внутри клана главенство Митинаги, единожды установленное, никем не оспаривалось. Мир в стране он поддерживал, реализуя продуманную политику примирения и принуждения в отношении других влиятельных фигур в Киото и провинциях. В 1019 году Митинага, построивший монастырь Ходзё-дзи, постригся в буддийские монахи, а пост регента передал своему сыну, Фудзиваре-но Ёримити, которого полностью контролировал до самой своей смерти, последовавшей в 1028 году.

Достижения и стоявшая за ними сила характера Фудзивары Митинаги прославлены в ряде старинных произведений. В одном из них приведено стихотворение самого Митинаги, написанное в 1017 году на пиршестве в честь свадьбы Такеко – его четвертой дочери – с императором. В нем он уподобляет свой личный успех и успех своей семьи совершенству полной луны, которая только что поднялась над местом празднества:

Этот мир, я считаю,
Действительно мой мир:
Полной луной сияю
[В небе] без единого облака [39]

.

В роду Фудзивара было немало блестящих умов, но не в последнюю очередь «небесную» славу ему обеспечивала незыблемая земная сила – богатство, значительную часть которого составляли наследственные имения (сёэны). Сёэн представляет собой довольно сложное явление, и мы обсудим его отдельно, в следующем разделе. Пока отметим только, что у клана Фудзивара было больше имений, чем у любой другой семьи или религиозной организации. Огромное богатство делало этот род сильнее семейств соперников и тем самым поддерживало его власть и при дворе, и в стране.

Развитие сёэнов

В целом для эпохи Хэйан характерен устойчивый рост сёэнов, от численности и процветания которых во многом зависела власть знатных семей и храмов. Нельзя не отметить, что в конце концов к возникновению феодализма в Японии и ослаблению власти централизованной монархии привели изменения в структуре земельной собственности вместе с неизбывным принципом семейственности. Один из основных постулатов реформ Тайка гласил: все сельскохозяйственные земли подлежат налогообложению в пользу государства и принадлежат людям на правах аренды. Развитие института сёэнов означало постепенный отход от этого принципа. Дело в том, что правительство разрешило существование в стране частного землевладения, запрещенного до этого указами об огосударствлении земли, о которых шла речь выше. Это способствовало развитию государственной экономики, но также дало возможность придворной знати и крупным религиозным учреждениям получить источник дохода, не зависевший напрямую от государства.

Со временем термин сёэн стал означать просто большое сельское поместье, пользующееся финансовыми и административными привилегиями, а сначала он обозначал, в частности, окрестные земли храмов, на которых монахи выращивали рис и другие сельскохозяйственные культуры для собственных нужд. Пригодные для обработки участки, порой очень большие, религиозным организациям предоставлял трон, и, делая такие подарки, император часто передавал монахам также часть прав на сбор налогов с этой земли. В условиях экономики, остававшейся по большей части натуральной, то есть с минимальным денежным оборотом, это был единственный для двора практический способ обеспечить повседневное существование храмов, например Тодай-дзи, без которых культура, разумеется, процветать не могла.

Вместе с тем отсутствие денежной экономики вынуждало двор «платить» придворным и должностным лицам наделами освобожденной от налогов плодородной земли. Представители знати, имевшие наследственный придворный титул, передавали своим потомкам «титульные земли», размеры которых зависели от их личного положения в аристократической иерархии. Кроме того, придворным, занимающим должности в правительстве, давали землю «в соответствии со старшинством их должности». Эта «служебная земля» не была, строго говоря, наследственной, но, по мере того как высокопоставленные придворные семьи монополизировали важнейшие правительственные должности, земля, предназначенная для тех, кто занимал эти посты, на практике превращалась в семейное достояние.